Сразу за приемной слева находилась комната заседаний: черный стеклянный стол, дорогие кожаные кресла на колесиках, итальянские плоские вазы, заполненные непонятного назначения шариками разноцветного стекла. Из низко нависших над столом никелированных ламп лился холодный хирургический свет. Проектор Эйч Ди. Торжество стиля хай-тек.
Справа кабинет первичного осмотра терапевта — гибрид Четвертого главного управления (ковры и тяжелый диван, кожа в золотых пампушечках) с приемной доктора Хауса (красивая аппаратура пастельных тонов, вся в зеленых огоньках).
Всё. На этом пыль в глаза исчезала и вплоть до кабинета Леши не возникала. Дальше все было не предназначено для взыскательного клиентского ока, поэтому просто и функционально: дверь налево, дверь направо, налево, направо…
В одной из этих скромных комнат на самом деле — средоточие нервных волокон фирмы, ее оперативный центр, определяющий судьбу как компании, так и каждого ее сотрудника, — отдел продаж и связей с больными. Там и находился простой и строгий, как сталинская шинель, стол Инессы.
Инесса Вайс. Она же Кане-Корсо, она же Кань-ка, она же заместитель генерального директора Романова, преданная ему так, как может быть предан только внутренний орган собственного организма.
Природа этой преданности обсуждалась не раз. Выдвигались самые разнообразные гипотезы.
Практические — непомерный размер зарплаты, исключающий саму возможность измены.
Романтические — невероятная, безответная страсть ее к Леше. Все стены ее квартиры (в которой никто из сотрудников, включая, кстати, и самого генерального, ни разу не был), уверяли новичков, увешаны его фотографиями. Также новичкам намекали расплывчато на наличие в квартире алтаря, над которым висел портрет Романова в «зеленке» анестезиолога со стетоскопом на шее и скрещенными на груди руками. Якобы об этом рассказала неизвестно кому сама Инесса, находясь в сильном подпитии. Факт бредовый хотя бы потому, что Инессу, выпивавшую легко на спор бутылку водки, пьяной не видел никто.
Гипотеза, навеянная мексиканскими сериалами: Инесса — результат внебрачной связи Лешиного отца, обожает сводного брата и вырастила его сама (sic!). Леша об этой теории не знал, а жаль! Повеселился бы от всей души! Отец его — интеллигент, профессор, математик-задохлик, зашуганный властной Лешкиной мамой, мог дать фору фашистской Германии по полноте и безоговорочности капитуляции. И у него связь на стороне?! Бред!
