Потому что я жил под лестницей! По этой чертовой лестнице то и дело кто-то проходил — я уже научился различать тяжелую поступь Дурсля-старшего, четкие шаги тети Петуньи и слоновий топот Дадли.
Но мне ничего не оставалось, кроме как пробовать. И здесь меня ждал оглушительный провал. Тело Гарри Поттера засыпало сразу после помещения себя в горизонтальное положение и закрывание глаз.
Прям проклятье какое-то!
Но месяца через два мне удалось не заснуть. И тут я наткнулся на вторую преграду. Написанное в книжке «очисть разум» никоим образом не передавало всей сложности этого процесса. Оказалось, это невероятно трудно — не думать. Просто лежать и не думать ни о чем. Только я усилием воли изгонял из головы мысли, как тут же на их место лезли другие.
Я прям не знал, что делать.
Решение пришло ко мне, как к Менделееву, на границе сна и яви.
Было раннее утро, и я спокойно лежал на диване в чужой гостиной. Дурсли еще с вечера укатили к «любимой тетушке Мардж», а меня оставили на попечение миссис Фигг. С соседкой-кошатницей я познакомился, когда Дурслям нужно было уехать в Лондон. У меня сложилось определённое предвзятое, но всё же мнение об этой слегка придурковатой, но в принципе не самой плохой бабке. Сидит себе, и за котами, кошками следит, а коты и кошки за мной, соответственно (да, я уверился в том, что это книзлы. Так их вроде в магическом обществе кличут). Полуразумные животные.
Конечно, запахи у неё в доме сильно раздражали, да и напрягал факт шпионажа, но он ведь пока был не важен, поскольку, к счастью, ничего противозаконного я не совершал. И прятаться мне смысла особого не было. В общем, вечером я дышал свежим воздухом Туманного Альбиона, любовался на частые туманы и дожди и где-то через день решил заняться спортом. Предварительно немного, но ощутимо.
Этим утром мысли текли вяло и неохотно, думать не хотелось вообще, и я с большим удовольствием просто слушал собственное дыхание.
Вдох. Выдох.
Размеренно. Постепенно. Умиротворяюще.
Мироощущение странным образом изменилось.
Я чувствовал себя озерной гладью, не тревожимой ветром, зеркалом, что беспристрастно отражает действительность. Мысли, мешающие созерцать, исчезли. Тревога, какие-то невнятные опасения растворились в небытие. Я ощущал себя в полной гармонии с окружающей действительностью.
Именно тогда я и заметил это. Я был больше своего тела. Это было немного похоже на то ощущение плавающих вокруг тебя волос в море — вроде и часть твоего тела, а вроде как и нечувствительные.
