— Это как быть в кошмаре, — сказал Нат, его нож замер, — в котором тебя ловят так быстро, что ты не успеваешь даже позвать на помощь. Сначала тебя охватывает ужас, а потом приходит жар, что душит тебя, давит со всех сторон.
Я зажала рукой рот. Ужасы в телеге, обжигающий страх… были ли это тенегримы?
Я спросила у Ната и Пенебригга. Нат кивнул:
— Мы были почти дома, когда нас заметили два тенегрима. Один тенегрим пролетел над нами, а другой отправился за дозорными. Мы были снаружи во время комендантского часа.
— Ты не боялся? — спросила я.
— Было сложно говорить, — сказал Нат. — Или двигаться. Но вороны ушли, пока нас проверяли дозорные. Я знал, что они приблизятся, если их позовет дозорный, или если я попытаюсь убежать. У нас был пропуск — почти настоящий — и я думал, что все будет в порядке. Так и вышло.
Я старалась не пялиться на его уверенное лицо. Как он мог говорить так сухо о встрече с тем, что испугало меня?
Пенебригг догадался о моих мыслях.
— Нат жизнерадостнее многих, — объяснил он. — Я бы не стал отпускать его ночью в другом случае. Но не стоит ему подражать. Многих из нас страх ослабляет. А сильнее всего он парализует, как говорят, Певчих.
Он хотел успокоить меня, но мне стало только хуже.
— Я бы не был радостным, если бы тенегримы приблизились сильнее, — сказал Нат. — Никто не выстоит против этого. И я боялся бы больше, если бы знал, что ты там. Но я не знал.
— Хорошо, что дозорные приняли твой пропуск, — сказал Пенебригг, — и что ничего плохого не произошло.
— Что могло произойти? — спросила я.
— Ты хочешь знать? — Нат взглянул на меня краем глаза.
Я задрожала.
— Да.
Пенебригг покачал головой.
— Нат, не думаю, что это лучшее время…
— Она имеет право знать, — сказал Нат. — Она Певчая, и она уже ощутила этот страх. Кто-то должен рассказать ей остальное.
Пенебригг склонил голову.
— Думаю, ты прав.
Нат сказал мне:
— Тенегримы в этот раз держались подальше. Но если кто-то решит убежать от дозорных, или если дозорные решат арестовать, тенегримы приблизятся. И когда они сделают это, тебе будет все жарче, ты услышишь, как пылает огонь их крыльев. А потом тебя схватят, и если Скаргрейв захочет узнать, что у тебя в голове, он прикажет им напасть.
— И они нападут, — сказал Пенебригг. — Но не клювами и когтями. Они прижмутся перьями к твоей коже, будут питаться твоими мыслями, как когда-то падалью и плотью. Их прикосновение похоже на огонь, оно обжигает. Ужас проникает в душу. И пока ты горишь, тенегримы срывают твои мысли, которые потом передают Скаргрейву.
