– Твой отец не отправил бы тебя сюда, если бы не хотел, чтобы тебе помогли.
– Это ваше личное мнение.
– Почему ты не желаешь говорить о матери?
– Доктор Клейтон, я уверена в том, что отец вам уже рассказал все необходимое. Кроме этого, моя мать исчезла три года назад, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы все это обдумать. И наш с вами разговор ничего не изменит.
Она вздохнула и покачала головой.
– Ты злишься на отца за то, что он отправил тебя сюда?
– Нет, я ему глубоко признательна. Мне здесь очень хорошо.
Доктор что-то записала. Ей явно не нравился мой сарказм.
– Ты мне совсем не веришь? – спросила она.
Я пожала плечами.
– А почему нет?
Меня всегда поражал такой странный подход. Несмотря на негативное отношение к ученицам, сотрудники Ред-Рока часто задавали вопрос – почему мы им не доверяем. Один раз я решила ответить ей честно.
– Какой смысл раскрывать перед вами душу, плакаться и делать вид, что вы великий целитель? Вы и все в Ред-Роке хотите превратить меня в послушное существо, которое никогда не будет перечить мачехе, никогда не станет спорить с отцом, никогда не решится на бунт – вроде занятий музыкой. Вы и мой отец не понимаете, что меня такой вырастили. Мать всегда советовала жить своей собственной жизнью. Поэтому в этом смысле я нисколько не изменилась. Другие изменились, но не я. Вот поэтому меня сюда и направили.
Я считала, мои слова хоть как-то затронут Клейтон. Расстроят ее, по крайней мере. Но выражение лица доктора не изменилось. Было такое ощущение, что я сказала ей что-то на языке, который она не понимает.
– Ты злишься на отца за развод с твоей матерью?
От всех этих вопросов я почувствовала страшную усталость. Я понимала, почему отец развелся с матерью. Даже если она была бы еще жива, то все равно изменилась бы до неузнаваемости. Если же она умерла, то я сама хотела бы, чтобы отец не оплакивал ее всю жизнь, а продолжал жить дальше. Хотя при этом в глубине души я удивлялась тому, как спокойно он может существовать без нее.
– Почему твою мать не отправили в психбольницу?
Я снова пожала плечами. Отправить мать в больницу мог только отец, но у него не хватило на это смелости. Бабушка умоляла его именно так и поступить, она просила спасти свою дочь. Отец каждый раз отказывался. Он сильно любил мать; она казалась ему человеком свободным, как птица, и папа не мог заставить себя подрезать ей крылья. Я понимаю, что возникает определенное противоречие – в то время как отец не смог отправить мать в больницу, хотя очень многие умоляли его это сделать, мачехе удалось легко заставить его отвезти меня в Ред-Рок. Однако я не собиралась делиться этими соображениями с Клейтон. Я сочла, что на этот день «честности» хватит. Более того, я поняла, как страшно хочу уйти из кабинета Клейтон, потому что больше не могла ее видеть.
