Барон притворился, будто копается в банке с наживкой, а сам незаметно наблюдал за хмурым лицом Коллорини. Стефано Коллорини, человеку энергичному, вовсе не нравилось, что он низведен до роли простого исполнителя чужих задумок. Наверняка у него имелся свой план, и было бы более дипломатичным выслушать сначала Коллорини, и затем убедить его отказаться от своей идеи. Но речной обрыв был неподходящим местом для обмена мнениями, да и времени на это не оставалось.
Как бы подтверждая, что чужая подсказка его бесит, Коллорини из кустов ежевики задал ехидный вопрос.
— Ага, значит, мы спокойно выйдем из музея с трубами на плечах в девять вечера? Не кажется ли вам, что для окончания ремонтных работ время довольно странное?
А этот Коллорини молодец! Неуступчивый, но совсем неглупый.
— Все справедливо, — спокойно согласился дон Джузеппе, чтобы не выдать своей радости — ведь на это возражение у него уже был ответ.
— Все справедливо, я об этом тоже подумал. И потому попросил разрешения продлить работы до позднего вечера из-за срочности ремонта. Еще есть вопросы?
Из кустов донеслось глухое покашливание.
— Последний, синьор Паломбелла. Лаурета сказала, что вы требуете большего вознаграждения, чем мы прежде договорились… В виде старинных монет, — уточнил он, разглядывая из зарослей ежевики непроницаемое лицо Барона.
— Речь идет не о дополнительном вознаграждении, — уточнил дон Джузеппе. — Просто мне нужно пять сестерций, за которые я готов заплатить. Они хранятся в первой витрине первого зала, и ошибка исключена. Это серебряные римские монеты. На лицевой стороне изображена голова юноши, а на оборотной — квадрига с надписью «Рим».
Коллорини с треском протиснулся сквозь кусты ежевики поближе.
— Послушайте! — Он явно испытывал смущение и злился, что его испытывает. — Я в старинных монетах не разбираюсь. Но если это ценные монеты, то придется мне сначала получить согласие моего клиента. Вы тоже коллекционер?
Барон погасил легкую улыбку.
— Коллекционер-любитель.
— Не лучше ли попросить эти монеты у моего канадца? — подсказал Коллорини. — Мне бы не хотелось с ним спорить. Он знает монеты музея все до единой.
— Мне нужны именно сестерции, и сразу же. Ручаюсь вам, что ваш клиент не станет возражать — монеты большой ценности не представляют, они и двести тысяч лир вряд ли стоят.
— Да, но, — промямлил Коллорини. Ни черта тут не поймешь. С этими мафиози, чванливыми, обожающими таинственность, надо иметь превеликое терпение. Ему надоело пререкаться с Бароном, шипы впивались в тело, и он наконец решился.
