— Разумеется. Когда мы встретились, я уже собрался уходить. Я говорил с доктором Феррони о деле…
Но Балестрини его не слушал. Подписал и протянул ему документ.
— Это вызов на допрос. Теперь, если вы наберетесь немного терпения…
12
— Есть у тебя какие-нибудь вести от Ренаты? — вдруг спросила Вивиана, и Балестрини отметил про себя, как удачно она выбрала момент.
Вивиана терпеливо дождалась, пока он замолчал, задумавшись, хотя и могла воспользоваться минутной паузой, когда официант менял тарелки.
— Никаких. Ни о ней, ни о девочке.
Он взглянул на нее с улыбкой и даже с некоторым любопытством. Ему странно было, что она сидит напротив, за столиком в траттории, где он вот уже несколько дней регулярно обедал. «Сегодня я обедаю одна, Андреа. Не упусти свой шанс», — подзадорила она его по телефону. Потом заехала за ним в прокуратору, такая красивая и элегантная, что ему даже неловко было вести ее в эту дешевую тратторию, где все откровенно и нагло пялили на нее глаза.
Он даже не сразу заметил, что она роется в сумочке. Ничего толком не понимая, он взял протянутую ему открытку.
— Я получила ее сегодня утром.
«Привет, — писала Рената из Сан-Ремо (проспект Императриче, фотоателье Сангалли). — Сегодня я почти счастлива».
Он вернул Вивиане открытку, чувствуя, что не в состоянии даже притронуться к фруктовому ассорти с орехами.
— Что ты собираешься делать? — спросила Вивиана.
— Не знаю.
— Вот именно. Говорят, ты стал злой, как пес. Укусишь и бежишь дальше. Но может, ты так переменился из-за неприятностей на работе?
— Тебе Витторио пожаловался?
Вивиана улыбнулась:
— Витторио потрясен, совершенно потрясен, если, конечно, это не предлог поплакаться мне. Но мы с тобой говорили о другом. Итак, на мой вопрос ты ответил: «Что теперь делать, не знаю. Не имею ни малейшего представления». Верно?
— В общем, да, — сказал Балестрини, и улыбка на лице Вивианы тут же угасла.
— Надеешься, что она вернется?
Балестрини промолчал.
— Все еще влюблен в нее, — прошептала Вивиана. Это был не вопрос, но и не утверждение. Скорее уж, подумал Балестрини, проявление крайнего удивления. Он смотрел на Вивиану, но толком не видел ее лица; ни слегка улыбающихся губ, ни глаз, в которых словно плясали искорки смеха.
Вивиана хорошо знала Ренату, была ее подругой и сейчас сидела перед ним, готовая внимательно его слушать.
— Почему Рената так поступила?
Вивиана посмотрела на него с преувеличенным вниманием, даже с недоверием. Потом выражение ее лица изменилось. Он не понимал, чему она улыбается, и молча глядел на нее, чуть смущенный этим ее насмешливым и в то же время материнским взглядом.
