— Итак, синьорина Декстер…
— Демпстер, — вежливо поправила девушка.
— Итак, синьорина Демпстер, я вас слушаю. Вы знали капитана Де Дженнаро?
— Да, я его знала. Мы познакомились у Мартеллини, когда синьор Мартеллини был… был…
— Какой Мартеллини, строительный подрядчик?
— Был похищен! Когда его похитили. Я служу у них, и когда Аурелио, который вел расследование, пришел к нам…
— Простите, кто?
— Аурелио, — повторила девушка, и в ее глазах мелькнуло легкое удивление, — Аурелио, капитан Де Дженнаро.
Балестрини кивнул. Он был готов провалиться сквозь землю. Спокойно попросив ее продолжать, он подумал, что у него, наверно, чуть заметно покраснели уши. Теперь-то он вспомнил, что капитана действительно звали Аурелио: ему не раз приходилось читать его имя в докладных. Но для Балестрини он всегда был Де Дженнаро, он и в мыслях называл капитана по фамилии.
Между тем Грэйс Демпстер на очень правильном, даже изысканном итальянском языке, хотя иногда и спотыкаясь, подыскивая слова, уже заканчивала рассказ о том, как они познакомились, зачем он ей звонил и когда они впервые встретились вне дома. В особенно волнующих местах повествования она прикладывала к горящим щекам ладони. Описание того, каким Де Дженнаро умел быть милым и внимательным, заняло несколько минут и отличалось трогательной искренностью («…ежедневно цветы, уйма цветов, и за каждый цветок — поцелуй, говорил он, а за каждый букет — любовь…»). Балестрини не хотелось прерывать девушку, он был захвачен ее страстной исповедью — когда ей не удавалось найти нужного слова, она помогала себе оживленной мимикой.
— Я очень любила Аурелио, — закончила Грэйс, глядя Балестрини в лицо, и он, слегка смутившись, почувствовал, что еще мгновение — и из ее уже увлажнившихся глаз брызнут слезы.
— Итак, теперь постарайтесь спокойно рассказать мне все, что вам известно. Вы ведь пришли сюда, чтобы помочь мне в расследовании, не так ли? — спросил он, пытаясь говорить официальным тоном.
— Да, конечно… я хотела сообщить вам нечто важное.
— Я весь превратился в слух.
— Простите, как вы сказали?
— Я сказал, что внимательно вас слушаю.
— Ах да. Так вот, в тот вечер, когда был убит Аурелио, когда его убили, он мне звонил.
— Вы говорили незадолго до того с ним по телефону?
— Да. Он сказал: «Я больше не могу говорить с тобой, Грэйс. Ко мне сейчас придет Пастрини».
— Пастрини?
— Да. Так мы с ним закончили разговор. Он обещал мне перезвонить. Но больше не позвонил. Тогда я сама набрала его номер, но к телефону никто не подошел.
