– Все так носят, опоясаешься поясом, в самый раз будет! Купил, сдачу с деньги получил – полушку. К рубахе пояс пришлось кожаный покупать в соседней лавке. Со штанами разобраться не мог. Как не возьмёт в руки, так ширина необъятная, как на толстяков. Продавец подсказал.
– Гашником утянешься. Вон как у меня.
Продавец рубаху задрал. Оказывается, штаны на верёвочке держатся, гашником зовётся. И штаны Никита купил. Сапоги ещё надо. В обувном ряду сапоги на выбор – короткие и длинные, с каблуком и без. С мягкой подошвой, как ичиги татарские, и на толстой. И все на одну ногу, хоть на правую одень, хоть на левую. Необычно, странно. Присмотрел короткие, в руки взял, помял. Кожа хорошей выделки, мягкая.
– Надень! Нога радоваться будет! Дратва вощёная, протекать не будут, – тут же стал уговаривать купить продавец.
Примерил, прошёлся вдоль прилавка, удобно. Купил, истратив последние деньги. Антип точно подгадал, знал цены на торгу. С покупками в дом Антипа вернулся, переоделся. В зеркало бы посмотреть, да нет его. И в доме Антипа не видел. Рукой по лицу провёл – щетина отросла, под пальцами трещит. Решил не бриться, пусть борода отрастает, как у всех местных, меньше выделяться будет. Антип заглянул.
– О! Любо-дорого посмотреть. На мужа достойного похож, а не на иноземца. Завтракать пора.
Однако поздний завтрак в доме. Часов десять-одиннадцать уже. В желудке уже сосало, он привык есть рано и бежать на работу. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Завтрак, по времени почти полдник, был сытным. Каша, вареная рыба, репа пареная и сыто.
После завтрака Антип сказал.
– Ну что, пора и нам трудиться.
Спустились в подвал. Антип на кожаный фартук указал.
– Одень, не то всю одежду испортишь.
Фартук служил Антипу долго, весь в пятнах от кислот и щелочей, местами в прожогах.
– Бери породу в углу в ящике, совок – два, да в ведро, разведи водой.
Никита выполнил в точности.
– Теперь мешай исправно, дай отстояться и откинь через сито.
И это Никита выполнил.
– Что на сите осталось – переложи в глиняную чашу и поставь на огонь.
В углу подвала была печь, наподобие кузнечного горна, только маленькая.
– Теперь качай меха, только медленно.
Меха приводились ногой. Наступаешь на доску, под весом тела она вниз идёт, верёвку тянет, что к мехам привязана. Те воздух на угли подают. Огонь жарко горит, до белого пламени. Под таким железо плавится у кузнеца. Никите интересно, старается ни одного движения Антипа не пропустить. Как хозяин определил, что чашу с огня пора снимать, неизвестно, но Антип приказал.
