Никита подошёл. Возничий голову в плечи втянул, пытался колесо на ось поставить. А одному никак. Возок приподнять надо, одновременно колесо на ось наладить. Ездовой Никиту попросил.
– Пособи.
Никита за возок взялся, приподнял. Мужик спешно колесо насадил, чеку в ось вставил.
– Перетёрлась чека-то, железо дрянное. Хорошо – запасная есть. Благодарствую за помощь.
– Не за что, мелочь.
Никита дальше пошёл, через какое-то время возок его догнал, остановился. Женщина сказала.
– Если по пути, садись, подвезём.
Никита молча в возок забрался, уселся на сиденье. Если есть возможность подъехать, почему не воспользоваться? Молчать неудобно, как бирюку. Он представился.
– Меня Никитой звать.
– Анна Петровна, – повернула голову к нему женщина.
Представляться по имени-отчеству имели право люди родовитые, боярского или дворянского происхождения. Вроде представилась, а фактически сразу обозначила положение. А раз так, дальше решала она – продолжить ли разговор с простолюдином. Не всякий дворянин подберёт попутчика, даже за оказанную помощь, не по рангу вместе в возке ехать. А была бы женщина молода, вообще непозволительно, могло бросить тень на репутацию. Видимо, дворянке ехать молча наскучило.
– Откуда и куда едешь?
– Из Великого Новгорода в Москву.
– О, как любопытно! А зачем?
– На работу наняться писцом.
Почему вдруг писцом представился, сам не понял, слетело с языка.
– Так ты грамотен? – удивилась женщина.
Ну да, надо сказать об институте, учёной степени. Смешно. Грамотой в эти времена владели немногие. В первую очередь служители церкви, читали и писали на славянском, латыни, греческом. Ещё дворяне, которым с детства нанимали учителей, да и то не все. Купцы, которым записи и счёт позволяли вести дела. Писцы, которые были либо на государственной службе в приказах или свободными от службы. Такие сидели в людных местах, за деньги писали неграмотным челобитные, жалобы на притеснения и обиды, письма далёкой родне. Грамотные люди пользовались уважением. Вероятно, потому Никита писцом назвался. Назовись он плотником, кто поверит, если на ладонях мозолей от инструмента нет. Да и на отхожие промыслы плотники ходили с инструментом. За поясом топор, в котомке за спиной рубанок, киянка, стамески.
Женщина оглядела его с интересом.
– А в Первопрестольной родня?
– Никого. Сирота я ноне. Родители купечествовали, да в один год померли от лихоманки.
– Ай-ай-ай! Беда какая!
Если бы Никита об отчем доме сказал, о родителях, могли пойти расспросы. А хуже того, женщина могла быть из их мест.
