, что выползали после дождя, или рвали орехи в колючих зарослях графских охотничьих угодий.
К концу войны уже все на острове питались исключительно улитками и сорняками. Мария-Грация подавала печенье, лишь отдаленно напоминавшее довоенное, зато у местных вдов ей удалось раздобыть домашние arancello и limoncello, а то, что она называла caffe di guerra[45], было кипятком, подкрашенным кофейной пылью. Но люди приходили в «Дом на краю ночи» – пообщаться да пожаловаться друг дружке на жизнь. Мария-Грация изобретала для своих гостей фантастические блюда буквально из ничего: домашний лимонад, но без сахара, кофе из цикория, вместо печенья хлебные корки с помидорами, они же с луком и с зеленью.
Остров находился практически в полной изоляции, поскольку вокруг курсировали вражеские корабли, впрочем, и доставлять было нечего. Однажды вечером ‘Нчилино, зять Пьерино, привез на своей лодке несколько радиоприемников и объявил, что продаст их тем, кто даст лучшую цену. Мария-Грация подстерегла его на прибрежной дороге и потребовала показать добычу. Два приемника промокли, у одного была разбита шкала, но один был как новенький.
– Если он работает, я покупаю, – сказала девушка.
В баре требовались перемены. Сознавая это, Мария-Грация в приступе расточительности – из-за чего потом не спала несколько ночей – спустила прибыль за два месяца на радиоприемник, перебив предложение Арканджело, который рвался купить его для своей лавки. ‘Нчилино достал (одному ему ведомыми путями) батарейки, и радио ожило.
Мария-Грация поставила приемник на барную стойку. Она любила слушать радиостанцию Би-би-си, которую иногда удавалось ловить с Мальты («при правильном ветре», как утверждала Джезуина), а также музыкальные станции, крутившие джаз или оркестровую музыку, так отличавшуюся от заунывных песен острова, кроме которых она ничего, по сути, и не слышала в своей жизни. Но прежде всего девушку интересовали военные сводки. Теперь она была хозяйкой бара. Надеясь, что радио в любой момент может сообщить новости, касающиеся сыновей, племянников, внуков, жители острова теперь целыми днями торчали в баре, собравшись вокруг приемника и раскошеливаясь на целую лиру за caffe di guerra и кусок черствого хлеба с кучкой зелени.
– Надо было подороже с тебя взять за эту штуку, – сокрушался ‘Нчилино. – Если бы я только знал, что продаю единственный работающий приемник на всем Касталламаре! Молодец, Мария-Грация, смышленая ты хозяйка. Ладно, что уж тут убиваться. И кто бы мог подумать, что ты станешь такой пройдохой, со своими-то громыхающими колодками?
