С трудом преодолев еще одну порцию ступенек, она толкнула вращающуюся дверь в бар – там у стойки il conte и тучный бакалейщик синьор Арканджело что-то шумно обсуждали с ее отцом. Оба были одеты в черные рубашки, про которые мама всегда говорила, что если уж человек надел черное, то жди неприятностей.
– Вы должны были сохранить бюллетень для голосования, который не использовали! – гремел il conte. – Как доказательство того, что вы голосовали согласно линии партии! Вы что хотите, чтобы fascisti решили, что мы тут все большевики?
– Я не сделал ничего противозаконного, – отвечал отец. Голос его звучал громко, Мария-Грация видела, как побагровела у него шея. – Я всего лишь пришел к урне для голосования вчера к вечеру, опустил свой бюллетень – тот, который надо, – и вернулся домой.
– Но послушайте, – вступил Арканджело, – будьте благоразумны. Я уверен, синьор Эспозито, что вы сохранили неиспользованный бюллетень. Просто принесите его и покажите нам, и мы предоставим вам заниматься вашим делом и больше не будем об этом говорить.
– Я считал, что голосование в этой стране согласно закону происходит тайно, – сказал отец. – По крайней мере, в той стране, в Италии, где я вырос.
Это прозвучало странно, потому что Мария-Грация и не подозревала, что отец родился в Италии, а не на Кастелламаре.
– Что здесь за шум? – спросила ее мать, возникая в дверях.
Синьор Арканджело развел руками:
– Синьора Эспозито, это какое-то недопонимание. Я уже сказал вашему мужу и синьору il conte, что ситуация просто вышла из-под контроля.
Пина готовила обед, и ее лицо и руки были слегка припорошены мукой. Она прошла в бар:
– Так из-за чего сыр-бор?
– Вчера на выборах il conte и я были уполномоченными, а это означает, что…
– Я в курсе, чем занимаются уполномоченные по выборам, – сказала Пина. – Вы, кажется, забыли, что я директорствовала в школе до замужества, синьор Арканджело.
– Разумеется. Итак, по долгу службы мы с il conte обнаружили, что, к великому сожалению, на острове нашлись отдельные граждане, которые проголосовали против списка кандидатов от фашистской партии, бросив в урну белый бюллетень со словом «нет» вместо трехцветного бюллетеня «да».
– И имели на это полное право, – сказала Пина, на что il conte громко фыркнул.
– И поэтому, – заключил Арканджело примирительно, – мы решили, что для безопасности надо проверить, как голосовали все мужчины избирательного возраста, чтобы узнать, кто в действительности недоволен фашистскими кандидатами, и попробовать переубедить.
