А тот, кто сумеет защитить оленя, тот уже не царь и даже не просто человек. Тот становится загадкой, как сама Красота.
– Иди, Том. – Это сказала Она, его любимая, его старая Девочка. – Иди. Я каждую минуту буду с тобой. Иди и гляди на звёзды. Они тебе укажут дорогу. Ты найдёшь оленей. Я знаю.
– А когда я найду, я должен буду сразиться с охотником?
– Ни в коем случае. Ты должен совсем не замечать его, а смотреть только на оленя.
– Как это? А если он выстрелит?
– Это уж от тебя зависит, выстрелит он или нет.
– Так что же я должен делать?
– Смотреть не отрываясь, чтобы кроме оленя ничего не видеть.
– Постой, ну так что же это за защита и что за труд? Если олень так прекрасен, что от него глаз оторвать нельзя, то что же тут хитрого смотреть на него?
– Много хитрого, Том. Это совсем не легко. Ты человек, тебе может захотеться спать или задуматься о чём-то. Ты можешь и не заметить, как отвлёкся. В этот момент и прозвучит выстрел. Вот если ты не отвлечёшься, тогда… – Она помолчала. – Знай, почти все всегда отвлекаются. Потом жалеют, но поздно.
– Мне вдруг боязно стало…
– Не бойся. Я ведь знаю, как ты умеешь смотреть, потому и верю тебе: иди.
И Том пошёл. Куда? Он не знает. Кажется, звёзды знают. Вот они зажигаются в темноте одна за другой. Точно путь ему выстилают. Как удивительно… И ведь звучат, звенят… Так тихо, кажется, только душе слышно. А он слушается своей души и идёт. Медленно, очень медленно и всё-таки верно. Он чувствует это. И вдруг…
Никаких звёзд. Всё сияет. Деревья сияют. Цветы сияют. Каждый листок, каждый лепесток, каждая травинка сияет. Но… Это отражённый свет. Сиянье исходит от серебряного оленя. Совершенно серебряного. А рядом золотой, поменьше, но и он сияет. А дальше ещё меньше – серебро, золото, хрусталь… Они все сияют. Но от этого большого серебряного совершенно невозможно отвести глаз.
И тут он услышал Её голос:
– Когда б мы досмотрели до конца
Наш мир до самой сокровенной точки,
Тогда бы переполнились сердца
И мы б не спали гефсиманской ночью.
Когда б не отвлекло нас ничего
От нашей сути божеской, глубинной,
Когда б мы не оставили Его,
То и Господь Его бы не покинул.
Воцарилось молчание. И вот снова:
– Когда б мы досмотрели до конца
Один лишь миг всей пристальностью взгляда,
То нам другого было бы не надо
И свет вовек бы не сошёл с лица.
Когда б в один лишь уголок земли
Вгляделись мы до сущности небесной,
То мёртвые сумели бы воскреснуть,
А мы б совсем не умирать могли.
И дух собраться до конца готов.
