— С удовольствием, — ответила за всех Наташа.
Я прочла стихи о старом пароходе, о капитане, который «безбожно матерится», о четырех черных машинистах и о том, как я едва не утонула.
— Понравились вам эти стихи? — спросил писатель Корнилов у девочек.
— Понравились. Очень, — одобрила мое сочинение Юлька. — Складно. Как песня.
— А мне — не очень, — не сразу сказала Наташа.
— Почему?
— Непонятно, что хотел сказать автор этим произведением, — так, словно читала из учебника, ответила Наташа. — Зачем автор сравнивает себя с пароходом? Для чего здесь это грубое слово?
Павел Романович улыбнулся весело и как-то беспомощно.
— Что ж, в этом, наверное, есть свой резон. Может быть, редакторы, которым ты посылала стихи, рассуждали также, или примерно так же, как твоя подруга? Спасибо, — поблагодарил Наташу Павел Романович. — Я уже буду собираться. Но я обязательно еще приду. Здесь сейчас проходит пленум Союза писателей. Меня пригласили принять в нем участие. Так что я пробуду в Киеве еще с неделю и…
Он удивленно замолчал. В окне между палатами было видно, как семиклассница Даша Гришина повернулась к нам и показала свою любимую штуку — высунула язык и дотронулась ним до кончика носа.
Мне очень нравятся люди, которым нравятся мои стихи. Я понимаю, что это глупо, что нельзя хорошо относиться к человеку только потому, что ему пришлись по душе твои сочинения. А если он, например, дурак? Или грубиян? Но все равно, я ничего не могу с собой поделать.
Однако стихи — очень странная штука. Тут никогда нельзя заранее знать, что получится. Я думаю, что это так у всех поэтов. Даже у самых знаменитых. Даже у тех, которых изучают в школе.
Я недавно прочла папе свои новые стихи. Обычно он одобряет то, что я написала. Но тут он посмотрел на меня недовольно и сказал с возмущением:
— Нехорошо так думать о людях!
— О каких людях? Почему?
— О других поэтах.
От удивления я чуть не упала в обморок. Я ни разу в жизни не видела, как падают в обморок. Ни в нашей семье, ни в нашей школе этого никогда ни с кем не случаюсь. Но в книгах я часто читала о том, как герой или героиня после неожиданного известия или обиды, или узнав о чем-нибудь новом, полезном и интересном, теряют сознание, падают в обморок.
— О каких поэтах? Я писала о комарах!
— Вот-вот. Не следует все-таки писать о поэтах, как о комарах.
С ума сдуреть — как говорят здесь в травматологическом центре все, начиная с больных дошкольников и кончая старыми нянечками. Стихотворение, которое я прочла папе, не имело никакого отношения к поэтам. Просто наш новый дом возле леса, неподалеку Днепр, озера, луга, и у нас тут много комаров. Очень кусучих. Все мажутся диметилфтолатом или, что еще хуже, гвоздичным одеколоном. Даже на прекрасный цветок, на гвоздику я смотрю теперь с омерзением. А, кроме того, над нашим домом все время пролетают самолеты с аэродрома и на аэродром. Про это я и написала:
