чение, чтобы извлечь из превращённого в ринг материнского чрева якобы неосмотрительно запутавшегося в собственной пуповине мёртвого младенца.
* * *
– Где я? – глупо спросил Ян.
– Там, где и всегда – в карантинной зоне, – с убийственной вежливостью оповестил вынырнувший из дыма Вуайер собирающего себя по кусочкам звездобоя. – Вы в состоянии продолжать хрономатч?
Дыша как рыба на берегу, Влодарек медленно возвращался к аскетической действительности карантинной зоны Мигдола, пытаясь абстрагироваться от перипетий проигранного второго раунда. Недавнее, бывшее чем-то вроде «новейшей истории», прошлое Яна Влодарека не хотело отпускать хронопоединщика из виртуального контекста. Но в напластовании настоящих и мнимых реальностей по-настоящему всамделишным было лишь мучительное осознание второго подряд поражения.
– Вы в состоянии продолжать поединок? – вновь донёсся до Яна как сквозь поролон насмешливый голос Хроноразводящего. – Не вынуждайте меня задавать один и тот же вопрос в третий раз.
Ян заставил себя посмотреть в лицо гнусно ухмыляющегося Вуайера.
– Третьего раза не будет, – пообещал он без улыбки. – Но будет третий раунд, так?
– Ваша проницательность достойна всяческого восхищения, – не преминул подначить землянина Вуайер. – Рад сообщить, что общее количество раундов превышает три, иначе вам бы уже пришлось паковать чемоданы. Я имею в виду, паковать их в последний путь. И, само собой, вместе со всей вашей цивизацией… На миру ведь и смерть красна – так, кажется, выражаются в аналогичных случаях питающие склонность к афоризмам и идиомам земляне?
– Умереть – уснуть, – афористически окоротил Хроноразводящего Влодарек. – Между прочим, человек имеет право мести – это право дают ему люди.
– О, да вы мне угрожаете! – сладким голосом законченного подлеца пропел-протянул Вуайер.
– Ваша проницательность достойна всяческого восхищения.
Хроноразводящий осуждающе покачал головой.
– А вот ваши боевые качества достойны всяческого порицания… Я уже говорил, что не вправе иметь любимчиков. При столь грандиозных ставках фаворитизму нет и не может быть места. Но я хочу напомнить, что вы, дорогой мой жалостливый звездобой, не спите, а бодрствуете. Происходящее с вами – не кошмарный сон и не жеманные ужимки виртуальной реальности. Это действительность, и она предельно жестока. Жалеть врага – слишком дорогое удовольствие. Это неестественно. Это гадко. Это неразумно, наконец. Вы проигрываете в хрономатче со счётом 0:2. Но дело даже не в счё
