Лапец тоже был не в настроении. По словам Вомб и Хенды, ему предстояло катиться каким-то там клубком. Что сие означало, я понятия не имел, но видел, как сильно это удручает карлика. Едва мы оказались в палате Вомб (или, правильнее будет сказать, в моей), Лапец выплеснул все свои сомнения и страхи на меня. Разумеется, я опять не сумел перевести кулачный монолог длиннорукого карлика в активную двухстороннюю беседу и принужден был исполнять роль одетой сборщиком налогов резиновой куклы, которые стоят в салонах психофизической разрядки. Кстати, вход туда далеко не бесплатный, а Лапец сорвал на мне зло, не потратив ни гроша. И всё-таки в карлике было больше злости, чем силы, поэтому он хотя и наставил мне синяков и шишек, но так и не выбил ни одного зуба. На этот раз Вомб и пальцем не пошевелила, чтобы меня защитить, со странным выражением лица наблюдая за избиением, если можно так выразиться, будущего младенца. Истекая вонючим, как секрет скунса, потом и сипло дыша, злобный карлик наконец оставил меня в покое.
Между тем моя патронажная медсестра начала готовить стоявшую вдоль стен диковинную технику к демонстрации новых, надо полагать, не менее фантастических чудес. Пробегавшие по её лицу тени недвусмысленно анонсировали предстоящий фильм ужасов. Свежепобитый, с дрожащими поджилками, я ожидал очередного морального и физического избиения.
Вомб хлопотала вокруг вместительной полусферической чаши, установленной на трубчатой стойке, усеянной торчащими во все стороны штуцерами, фланцами и электрическими (?) разъёмами. Прозрачная чаша была бы копией используемой на соревнованиях штангистов кюветы с магнезией, если бы не гофрированные чёрные шланги с блестящими наконечниками и толстые кабели, подсоединённые к её ножке медсестрой. Свободные концы энергокабелей и шлангов Вомб подключила к ответным частям пристенных аппаратов и, критически всё перепроверив и осмотрев, в течение нескольких минут настраивала лимбы, шкалы и ручки с высунутым от усердия языком.
Я взглянул на Лапца и поразился: в его глазах стояли слёзы! Он, только что поколотивший меня, сейчас меня жалел, будучи осведомлён об уготованных мне матушкой Вомб новых мучительных процедурах! Подобные сантименты были не в стиле карлика и, поразмыслив, я предположил, что его слёзы – это классические крокодиловы или не менее банальные слёзы радости.
Игнорируя нас, Вомб второй раз за последние полтора часа разделась и облачилась в специальную униформу наподобие использующейся хирургами во время операций. Увенчав голову тугой шапочкой и подобрав волосы, она принялась надевать перчатки, многократно сгибая и разгибая кисти рук и тщательно натягивая резину между пальцами. Мне не к месту вспомнился некий мудрец, заметивший как-то, что «дырочки между пальцами» даны человеку для того, чтобы через них хоть что-то иногда проваливалось, то есть для компенсации сильно развитых у людей «хватательно-загребательных» рефлексов.
