Медсестра ловко взобралась на стол, улеглась на спину и, повозившись, устроилась таким образом, что область её обширных ягодиц несколько свесилась с края стола, затем закинула полусогнутые ноги в специальные петли. Ягодицы касались склиза, начинавшегося от края стола и плавно опускавшегося до уровня пола точно над белым квадратом, выделявшимся на фоне светло-коричневых плиток.
У меня отнялся язык и отвисла челюсть. Развёрстое влагалище матушки Вомб располагалось прямо против моего лица. Свежая нежно-розовая моллюсковая мякоть видавшей виды вульвы одновременно и отталкивала, и притягивала. Я издал неопределённый горловой звук и окаменел, как кролик перед тем ещё удавом.
– Внимание, Лохмач, – донёсся словно из-за стены напряжённый голос Вомб. – Сейчас я представлю тебе человека, которого ты обязательно должен узнать… Теперь молчи, – приказала сестра, хотя я давно онемел от удивления, и голос её перешёл в мучительный стон.
И тут прямо на моих бесстыжих глазах, которые я почему-то никак не мог отвести от влажной распустившейся розочки матушки Вомб, разыгрались самые настоящие… роды! Да, да, именно роды, и мне пришлось наблюдать их во всех физиологических и технических подробностях. Я крепко ошибся, приняв Вомб за акушерку. А эта дебёлая сорокапятилетняя (по предположительным оценкам) матрона оказалась не акушеркой, а, наоборот, роженицей. И занималась она сейчас тем, чем занимается на родильном столе обыкновенная роженица, только прекрасно обходилась без помощи фельдшера, акушерки или повивальной бабки. И это при том, что её великолепная фигура не носила никаких признаков беременности!
Впервые я наблюдал роды ещё в детстве: рядом с моим домом находился родильный дом, а отсутствием любознательности и любопытства я никогда не страдал. Я кое-что знал об этом чисто женском деле и потому был совершенно поражён скоростью изгнания плода (?) из чрева. Вомб Ютер опросталась мгновенно, изъясняясь на арго родильных домов, «как из пушки», словно лежала не на столе, а плавала в специальном бассейне, каковым пользуются эмансипированные роженицы, что не прочь поэпатировать скучную консервативную публику, демонстративно рожая в воде.
Мокрый клубочек новоявленной плоти скатился по нелепо смотрящемуся здесь склизу на стерильно белый квадрат, разматывая за собой необычно длинную пуповину. Дальнейшие события пролетели передо мной в ускоренном темпе, и я лишь тупо сравнил происходящие с новорождённым метаморфозы с трансформациями, которые испытывают герои пластилиновых мультфильмов.
