«Мод, — начиналось оно.
Я не могу много писать, у меня мало времени. Хелена рядом, и я не вправе ее игнорировать. Лейтенант Томсон, вероятно, уже тебе сообщил, что я был ранен. Временами меня мучит очень сильная боль, и таблетки, которые дают мне врачи, туманят сознание, так что мне трудно сосредоточиться. Письмо будет безыскусным, но, надеюсь, суть своих мыслей мне удастся передать. Пожалуй, лучше за меня все скажет А. Л. Слейтон». И на следующей странице Мод увидела написанную рукой Стивена балладу «Роза и Олень». Только, к ее удивлению, это была не вся баллада, повествующая о счастливом союзе влюбленных, а лишь ее последние строки, в которых Розе снится ужасный сон:
Ее огонь светил, как прежде, но он не замечал его сиянья.
Как все олени, в пору зимней стужи он закалился, но и зачерствел душой.
И Роза перестала быть прекрасной для бессердечного и черствого Оленя.
Она не верила в его жестокость, но в сердце его не было любви.
И он покинул Розу навсегда».
А внизу стояла только подпись Стивена.
Поначалу Мод ничего не поняла. А потом до нее дошло.
Он бросил ее. Все кончено.
Почему? На этот счет Мод не имела ни малейшего представления, так же, как Роза в своем сне не могла поверить, что Олень оставил ее. Конечно, в полной версии баллады Олень на самом деле вовсе не бросал Розу: ей это просто привиделось. Но данный отрывок, выражавший «суть» мыслей Стивена, имел однозначное толкование. Чем она провинилась? Разумеется, ничем. Да и чем она могла перед ним провиниться? Ведь он не видел ее более года. Но, очевидно, за это время Стивен, как и Олень во сне Розы, изменился, зачерствел. Это война его так изменила. Он зачерствел и разлюбил ее. Вернувшись домой залечивать раны и вновь увидев свою болезненную жену, Стивен, вероятно, вспомнил про свои обязательства перед Хеленой, и это только поспособствовало охлаждению его угасающих чувств к Мод.
Какова бы ни была причина, ей он больше не принадлежал. У нее со Стивеном, как и у многих других до них, был оксфордский роман — любовь, расцветшая в покое и красоте университета. Долгие послеполуденные часы, сидение за книгами, вино, которое они пили вместе, прогулка вдоль Темзы, короткая поездка в Лондон — в Лондон до налетов авиации, с еще не разбомбленными зданиями, — гостиница «Роза и олень», на которую Мод после отъезда Стивена даже издалека посмотреть боялась. Все это осталось в прошлом.
Она скомкала письмо, смяла его в кулаке и зарыдала. Ей и самой это было странно. В Брэкетт-он-Хит она научилась сдерживать слезы. Она просто не могла плакать перед пациентами, ибо тогда они совсем бы упали духом и решили, что их положение безнадежно. Мод всегда была обязана демонстрировать оптимизм, бодрость, деловитость, профессионализм и хорошее настроение, что успокаивало раненых. «Так, давайте посмотрим вашу рану», — говорила она истекающему кровью солдату, хотя, и не приглядываясь, могла бы сказать, что откроется ее взору.
