За окном стемнело. Другая русская зажгла лампу и молча села на прежнее место. Тиле, довольный, подмигнул мне:
— Котелок-то полный. Недолго пришлось искать во дворе. Куча старья сразу привлекла внимание. А под ней — пара плоских камней. Вот и всё.
— А я что говорил, — шепнул я ему и подошедшему как раз Мольтереру. И тело опять стало ватным, и запах пшенки из котелка показался противным до тошноты.
Я старался думать о чем-нибудь другом — о том, похоронили ли Герцога, да и вообще, вытащили из воды? Но — не помогало. Только когда по полу пробежала кошка, удалось немного отвлечься.
— Вот ее и зажарим! — воскликнул Ян.
— А каша пойдет на гарнир! — подхватил Эдхофер.
Но Пеликан, тоже заметивший кошку, высказался, как всегда, неспешно и основательно:
— Да нет в ней ничего. От нее толку, как от лягушачьей лапки.
Включив карманный фонарик, я поймал кошку его лучом, и все увидели, что это изможденный, тощий, облезлый котенок.
— Черт возьми, разделки правда не стоит! — воскликнул Мольтерер.
К тому же мы с отвращением увидели в зубах у кошки мышонка, еще живого, как выяснилось, когда она выронила его на пол. Все склонились посмотреть, только Бадер остался у печи. Мышь застыла на полу, она почти не шевелилась, а кошка потихоньку зашла ей за спину и замерла на расстоянии прыжка. Поверив, что осталась одна, мышь пустилась бежать — неуклюже, вперевалку, ей, видимо, трудно было держаться на ногах. Убежала она недалеко — кошка одним прыжком настигла ее и крепко прижала лапой к полу.
— Ну, теперь ей некуда деться! — сказал Тиле.
А Мольтерер добавил:
— Черт, да она ж ее задавила!
Теперь кошка, выгнув зад и растопырив лапы, застыла над мышью. Мышь лежала неподвижно, словно маленький грязный теннисный мячик. Не спуская с нее глаз, кошка ударила ее лапой, но не сверху, а сбоку, точно мячик, и тут же подскочила и ударила снова, и еще, еще — то справа, то слева, то справа, то слева.
— Черт, да она же играет с ней в хоккей! — раздался опять голос Мольтерера.
— А той вроде как нравится! — удивился Тиле.
— Да она уж не дышит, — возразил Эдхофер, — ты что, не видишь?
Тиле промолчал, а Мольтерер сказал:
— Будь она немного покрепче, я бы поставил на нее, на мышку. Но она уже того — проигрыш слишком явный.
Кошка опять отскочила вроде бы подальше, но потом снова прыгнула к застывшему комочку и так наподдала его лапой, что тот сильно ударился о ножку стола да так и остался лежать. И еще раз ударила кошка, прижав мышку лапой к выступу стены.
