— A врача зачем? Наоборот, я должна быть благодарна ей за то, что в короткое время поставили мою маму на ноги.
— Она дежурила в ту смену.
— И из этого следует, чтобы не пострадал невиновный, я должна простить виновного?
— Знаете, молодых нужно учить. Из них со временем получаются неплохие специалисты. Тем более, где взять других? Я вам обещаю, что этот случай не останется без внимания. С врачом я поговорю, а медсестра будет наказана, и в дальнейшем мы за ней понаблюдаем.
— Спасибо, что вы меня правильно поняли, — ответила Наташа, направляясь к выходу.
— Спасибо, что зашли.
Как только Наташа закрыла за собой дверь, в кабинете раздался телефонный звонок, голос зам. главврача заставил её остановиться.
— Больные поступали?
— Двое тяжёлых. Заступила другая смена. Нам передали, что вы вызывали нас. Можно зайти?
— Нет. Уже не нужно. Вопрос закрыт.
Сомнение холодной змейкой вползало в душу. Это был возможный финал их разговора, о котором Наташа уже никогда не узнает. Её визит оказался бессмысленным, она никого не защитила. «Люди больше нуждаются в реанимации душевных недугов, чем физических, — подумала она, отходя от кабинета, — и ещё неизвестно, какой из них страшнее».
— Галина Сергеевна, вызывали?
— Заходите.
Дежурный врач и четыре медсестры вошли в кабинет заместителя главврача. Окинув их строгим взглядом, женщина сказала:
— У вас родители, бабушки, дедушки есть?..
Это был второй возможный финал их разговора, о котором Наташа тоже никогда не узнает, но в который хотелось верить, как в то, что важнейшие проблемы решает не столько жёсткость законов, сколько понимание, — человеческое.
