Леон. Нет, хозяин, извините. Я такие вещи не очень-то люблю. Из-за этого сапога мой товарищ сейчас лишился места. На что это будет похоже, если я стану работать за его спиной?
Хозяин. То есть как так? Вы тоже отказываетесь?
Леон. Я не отказываюсь. Я только говорю, что когда я вижу, как моего товарища выставляют на улицу, у меня пропадает аппетит.
Хозяин. Как угодно, а это подстроено! Желаете вы слушаться или нет?
Леон. Я вам сейчас отвечу. А пока схожу выкурю папиросу.
Выходит.
Те же, кроме Леона.
Хозяин. Вот так положение! (Он созерцает строй клиентов). Что теперь делать?
Он прохаживается вдоль строя клиентов, мнет руки, разглядывает каждого порознь, подходит к кассе, машинально перебирает находящиеся на ней предметы.
В сверкании огней, никелировки и зеркал строй клиентов жутко безмолвен.
Ноги второго клиента приобретают особенную значительность. Хозяин собирается как будто сам закончить прерванную работу, но передумывает.
Хозяин. Надо постараться это уладить. (Шестерым клиентам). Господа, я на минуту вас покину. Не уходите отсюда. Я вам доверяю магазин. Главное, не уходите!
Выходит.
Строй клиентов один, потом прохожий. Сперва царит молчание; чувствуется, что не сходя с кресел, строй клиентов понемногу овладевает магазином, становится хозяином этого пространства, этих огней. Это угадывается по движению глаз, голов, туловищ.
Затем начинается диалог, вначале прерываемый паузами.
Четвертый клиент, мрачным голосом. Весело так ждать.
Первый клиент. Разумеется, если торопишься… Но уходить тоже бесполезно. До ближайшего чистильщика больше километра.
Шестой клиент. Что касается меня, то я рад такому положению, хоть и плохо его понимаю, потому что я пришел последним. Я часто сюда захожу. Мне тут нравится, и я люблю, когда мне чистят сапоги, а я смотрю на перспективы в глубине зеркал. К сожалению, это длится очень недолго, и как раз, когда я впадаю в мечтание, я должен уходить. Я бы охотно заплатил, чтобы остаться еще, но боюсь показаться смешным. Я отыгрываюсь раз в неделю, когда Амедей чистит мне сапоги на дому. Но то совсем уже не то.
Третий клиент, шестому. Разрешите вам заметить, что, как писатель, я отнюдь не чужд такого рода впечатлениям.
Шестой клиент. Я вам скажу больше, как мореплаватель. Я видел почти все, что есть примечательного на свете. И знаете, я нахожу, что этому уголку недостает очень немного для того, чтобы стать необычайно приятным. Ему недостает… вот как раз того, что сегодня в нем случайно есть: это возможности посидеть, известной интимности, возможности побеседовать. Потому что в другие дни трудно говорить, как мы говорим сейчас.
