Всего этого Тимофей не видел. Он поднялся в атаку вместе с остальными, пробежал немного и рухнул: ноги подворачивались, слабость обволакивала туманом. Он собрался с силами, весь напрягся, но встать не смог. Только глаза открыл - лишь на это его и хватило.
Он увидел, что сидит, привалясь спиною к мотоциклетной коляске. Рядом стучало железо, кто-то разговаривал. Но ведь я бежал в противоположную от мотоцикла сторону… уверенно вспомнил Тимофей. Я бежал со всеми… как же так вышло…
Это был все тот же выгон - огромный, местами вытоптанный, местами зеленевший спелой травой, уже пошедшей в метелку, Над плешинами дрожал прогретый воздух. Тела убитых были такие же выцветшие, как трава, и почти неприметные. По проселку, как и прежде, пылили редкие немецкие машины. В роще что-то чадно горело, но стрельба уже ушла далеко. Пожалуй, рощу ребята прошли, прикинул Тимофей; теперь бы догадались на виноградник свернуть, а там рукой подать до настоящего леса.
Как же так получилось, подумал Тимофей, что я вырубился и даже не заметил этого?
Попросил пить. Откуда-то сзади появился Ромка, присел на корточки, отвинтил колпачок с большущей, зашитой в серое сукно фляги, прислонил к губам Тимофея. Тот сделал четыре глотка - и вода кончилась.
- Через несколько минут будешь купаться в речке, - улыбнулся Страшных.
- А за своими никак не успеем?
- Никак, Тима. Поздно.
- А если под самое шоссе подвернуть?
- Я только что оттуда, Тима.
- Ладно. Крепко вы из-за меня вляпались.
- Ну уж из-за тебя? Не больно воображай, комод. Просто мне переднее колесо разворотили крупнокали-берным. Ставим запасное. Ну и тебя тащить - если без мотора - нужен на первый случай хотя бы слон.
- Он у вас прямо сатирик, товарищ командир, - отозвался Залогин. - Прямо сил нет, какой скорый на язык Прямо выкопанный Салтыков-Щедрин А бее через что?…
- Да, «через что»? - развеселился Страшных. - Мерси-пардон, тряхни извилиной.
- А все через гордость, дядя. Чтоб не показать, какого страху натерпелся, пока перед фашистами на этой керосинке катался.
- Это я натерпелся страху? Я?!.
- А кто ж еще? Губы во как развесил, Я уж думал - сейчас заревешь.
- А ну повтори про губы, змей…
- Зря ты на него, Гера. Он же видел нас с тобою, - вмешался Тимофей. - А пограничник пограничника в беде не бросит. Он это знал. Ты ведь знал это, Страшных?
- При чем здесь пограничники? А остальные что - не советские люди? Не красные бойцы? Я знал, что поднимутся все.
Они усадили Тимофея в коляску, втиснув рядом с убитым пулеметчиком, которого почему-то не сняли. А уж от рощи сюда бежали немцы, и давешние три мотоцикла неторопливо катили сюда же, расползаясь веером, чтобы не создавать удобную цель.
