Сведения о работе Ленина над «Завещанием» имеются в переписке, которая относится к более позднему времени и фиксирует ленинское авторство не в режиме реального времени, как делопроизводственный документ, а как мемуарный источник — через призму времени. Это, например, относится к переписке 16—18 апреля 1923 г., которая возникла между Л.А. Фотиевой и членами Политбюро по поводу хранящихся у нее записок «К вопросу о национальностях или об "автономизации"», к обмену мнениями членов Политбюро и секретариата ЦК в связи с передачей Н.К. Крупской некоторых текстов «Завещания» (июнь 1923 г.), к переписке Г.Е. Зиновьева и Н.И. Бухарина с И.В. Сталиным, в которой они информировали его о существовании ленинской «записки о секретаре» (диктовка от 4 января 1923 г.), к так называемому «протоколу передачи» текстов «Завещания» В.И. Ленина (май 1924 г.), к письму М.И. Гляссер Н.И. Бухарину (11 января 1924 г.).
Установление авторства текстов «Завещания» — только одна сторона проблемы. Выяснение конкретных обстоятельств их возникновения — задача не менее трудная и важная. От ее решения зависит верное понимание побудительных мотивов и конкретного хода ленинской мысли, а значит, и оценки как каждого документа в отдельности, так и всего их комплекса. К сожалению, документов, являющихся носителями надежной информации о работе Ленина над текстами «Завещания» гораздо меньше, чем принято считать. К ним относятся «Дневник дежурных секретарей» Ленина, «Дневник дежурных врачей», отдельные документы ленинского секретариата и источники мемуарного характера.
«ДНЕВНИК ДЕЖУРНЫХ СЕКРЕТАРЕЙ»
«Дневник дежурных секретарей» Председателя СНК РСФСР В.И. Ленина принято считать важнейшим источником информации о работе В.И. Ленина над текстами «Завещания», о его политических настроениях в последний период деятельности. Широким кругам историков подлинник «Дневника» не был известен, и они пользовались его версией, опубликованной в Полном собрании сочинений В.И. Ленина[185], что делало практически невозможным полноценный источниковедческий анализ этого документа. В то же время политический авторитет издателей Полного собрания сочинений В.И. Ленина, казалось, снимал для советских историков всякую актуальность такого исследования. Однако даже опубликованный вариант дневника давал некоторые основания В.И. Старцеву и С.В. Воронковой для критического отношения к нему именно как к дневнику в связи с тем, что ряд его записей носят не дневниковый характер[186]. Историки, писавшие позднее и имевшие возможность изучить подлинник «Дневника», например Д.А. Волкогонов, В.А. Куманев и И.С. Куликова[187], не ставили вопрос об источниковедческих проблемах «Дневника». Доверительное отношение к этому документу — причина многих серьезных ошибок, поэтому мы намерены поближе ознакомить читателя с его архивным вариантом[188].
