По всему выходило, что женщиной, погибшей при взрыве, могла быть или графиня, или ее компаньонка. Ну или обе. А жаль, госпожа Татищева уже стала вызывать любопытство. Но траурные бусы однозначно указывали на ее присутствие. Он взвесил их на ладони. Сколько ей? Едва до двадцати трех лет дожила.
Патологоанатом, правда, утверждал, что ростом бывшая владелица ноги едва превышает два аршина, а покойная графиня почти вровень с мужем стояла. Сам же Петенька на пару пальцев повыше самого Тюхтяева. Остается череп и совершенно бесхозные кости.
Предположим, только на минутку предположим, что графиня оказалась в трудной ситуации и смогла сбежать. Оглушенная взрывом, раненная, по всей вероятности, в порванной одежде — она бы бросалась в глаза. Взрыв раздался около пяти пополудни, в любом случае попалась бы на глаза прохожим. А раз нет очевидцев, то попалась кому-то в руки. Или Обводный канал осмотреть. Там как раз кого-то нашли.
Обход мертвецких Тюхтяеву и раньше не доставлял удовольствия, а сейчас приходилось искать молодую совсем женщину, да еще так глупо сгинувшую. Первые два трупа были подобраны возле кабаков и их внешность соответствовала тому нечестивому занятию, которому они предавались не первый уже год. Еще одна — изрядно беременная блондиночка лет семнадцати, эта утопилась в полынье. И вот эта, шатенка, худая до невозможности, с размозженным лицом. Рост подходит, возраст определить не очень просто. Обнаженное посиневшее тело длинные руки, ноги, разбитый колесом живот — попала под экипаж.
Печально, но тут без графа не обойтись.
В доме на Моховой его встретил Николай Владимирович, взирающий на лист бумаги, словно на гада ползучего.
— Николай Владимирович, — осторожно начал статский советник. — Есть один неопознанный труп…
— Да что труп, у меня тут опознанное письмо есть! — огрызнулся приятель.
«Дорогой Николай Владиміровичъ!
Спѣшу сообщить, что послѣ трагическаго событія, произошедшаго съ госпожой Чернышевой, я пережила тяжелѣйшее потрясеніе и незамедлительно отправляюсь въ паломничество по монастырямъ. Черезчуръ легко намъ даются блага и пришло время просить милости Господней. Многіе повѣрятъ, что мы съ Натальей Осиповной отправились вмѣстѣ, такъ что искать не будутъ, да и подозрѣнія всякіе съ Вашей семьей не свяжутъ.
Всегда Ваша, Ксенія..»
— И что скажешь? — нервно постукивал кулаком по столу граф.
— Неглупа Ваша невестка. И духом сильна. — отвечал Тюхтяев рассматривая последнее письмо на свет. — А останки госпожи Чернышовой опознать все одно не удастся: там нога и чуть-чуть от головы.
