26 декабря 1895 года, Москва.
— Ваше высокородие! — курьер влетел практически в мыле. — Там у их Сиятельства Губернатора бомбист и убивец.
— Что? — Тюхтяев свечкой взмыл над столом.
Тут же дверь распахнулась и залетел второй.
— У Их Сиятельства графа Татищева покушение было. Преступник задержан, но бомба взорвалась!
— Как взорвалась? — охнул статский советник, на ходу набрасывая пальто.
— Агент Желторотов погиб при исполнении. Он ее в сейф убирал.
— Болваны все! — и еще несколько слов присовокупил, но мы их тут цитировать не станем.
* * *
Дальнейшее сумбурное изложение показало, что злоумышленник пронес бомбу аж в приемную московского губернатора, но чудесным образом был отвлечен гостьей и лишь попытался достать револьвер, но не успел.
— И отчего же нам попался столь нерасторопный душегуб? — допытывался Тюхтяев у агента.
— Да я сам не видел, но секретарь Его Сиятельства всем рассказывал, как эта девица злодея камнем била. И прямо черепушку раскроила, вон оно как.
— Девица с камнем в приемной губернатора? Ты пил что ли? — принюхался Тюхтяев.
— Никак нет! — тот перекрестился.
* * *
Долгие и нудные расспросы секретаря, помощников и прочей челяди, позволили выяснить некоторую последовательность событий: коллежский асессор Гершелев пришел вместо своего некстати занедужевшего начальника, принес солидную коробку, сидел смирно и в разговоры особые не вступал, по того, как рядом с ним не устроилась гостья.
— И где же эта прекрасная дама? — уточнил советник.
— Да это ж вдовствующая графиня Татищева, сноха Его Превосходительства. Небось, у себя в комнатах отдыхают. — отрапортовал лакей.
Вот оно как, встретились наконец.
* * *
— Николай Владимирович! — он изучал чуть посеревшего графа. — Что стряслось?
Тот молча протянул стакан вина.
— Бомбиста видел?
— Видел, как не видеть. Без сознания пока. Это чем же его так? — ну хоть этот-то правду скажет.
— А это, мой дорогой, Ксения Александровна наша постаралась. Пресс-папье со стола Александра Дмитриевича прихватила и вот…
Значит не соврали. Интересная история получается.
— Мне бы побеседовать с ней.
Граф пожал плечами.
— Только не дави, как ты умеешь, ладно? Женщина же, перепугалась, спасла нас всех от такой беды.
— Обижаете, Ваше Сиятельство, как можно…
Граф помолчал, резким движением опрокинул в себя алкоголь и отправился прочь из комнаты.
