Историю больше не пишут победители, точнее, пишут, но читать ее все менее интересно. Снимается героическое кино, а смотреть его приходится силой заставлять. Общее сознание сопротивляется. Оно, конечно, и думать не хочет о тех, кто «расстреливал несчастных по темницам», а смутная память, неосознанное присутствие в душе страшного Другого, и страх перед возможностью повторения унижений и убийств прошлого живы. Лозунг «Можем повторить!» звучит страшно, потому что не обязательно относится к победоносной войне.
Память о 1937 г. как о символической дате не проговорена, но жива, потому что наследники преступников тех лет работают в созданных Сталиным организациях, действуют теми же методами, только умнее. При рубке леса образуется меньше щепок, но цели и результаты все те же. Задача — уничтожить все живое, что общество порождает само, и заменить искусственным и подконтрольным. Вместо партии — департамент администрации, вместо компании — госкорпорация, вместо медиа — пропаганда, вместо собственности — выданное жилье («дача» в первоначальном значении), вместо живого выражения мнений — оплаченная демонстрация. Перед вооруженным до зубов государством человек должен стоять голый и одинокий. Это и есть цель российского государства в его нынешнем виде. Не будет ни собственности, ни частной жизни, голый человек снова будет стоять перед государством, если не включить преступления государства против человека в общую память как основу нации.
https://www.vedomosti.ru/opinion/columns/2017/06/09/693723-golii-chelovek
Сергей Шелин:”По всему фронту усиливается агрессивно-архаичный идейный нажим, воспринимаемый молодежью как сумасшествие. Растет принуждение к участию в пропагандистских ритуалах, нелепость и фальшь которых в этом возрасте переживаются острее, чем в более зрелые годы.
Режим, воплотивший худшие фантазии неудачников 1990-х, не может и не будет нравиться родившимся в XXI веке. Какая между ними может быть любовь? Они чужие друг другу.
Надо только помнить, что от иронии и неприятия до лобового противостояния дистанция немаленькая. Основная масса подростков и молодежи сегодня далека от политической оппозиции. Они еще только приглядываются к ней. Панические метания властей, скорее всего, преждевременны.
Пятиминутное обращение Алексея Навального к школьникам и студентам («молодежь, школьники и студенты, которые интересуются политикой и отказываются верить лжи с телеэкрана — это лучшие люди страны, за ними будущее») не слишком конкретно и оставляет без ответа многие вопросы, которые подростки могли бы задать. Но рядом с казенной машиной, фонтанирующей злобой, угрозами, невежеством и архаикой, все слабости и неясности исчезают сами собой.
