Она открыла кейс, взяла обеззараживающий раствор и распечатав шприц, обработала иглу.
Посмотрев и нащупав на руке вену, девушка поставила систему. По трубке потекла тёмная густая кровь. Энн вытащила из кейса 5 пробирок.
- Целых пять? – глянув на пробирки, я посмотрел на девушку немного в замешательстве.
- Эм…да, - замешкавшись, ответила Энн, - здесь и развёрнутый анализ крови, и глюкоза, и образцы на гормоны и биохимию. Мы делаем все образцы сразу.
- Тогда понятно, - я отвернулся в сторону окна. Смотреть на всякую трехомудь для забора крови не хотелось. За окном было солнечно. День обещал быть ясным и погожим.
Послышался щелчок, ко мне прикоснулась рука девушки и в локте защипало.
-Зажмите локоть, и подержите его в согнутом положении, пока кровь не остановится. – Энн поставила пробирки в кейс и закрыла его. – Я отнесу ваши образцы в лабораторию. Результаты будут готовы к полудню. А сейчас спуститесь, пожалуйста, на первый этаж, в процедурную. Вам сделают электрокардиограмму и ультразвуковую диагностику.
Всё утро прошло в разъезде из кабинета в кабинет. Анализов было масса. К полудню результаты всех анализов были готовы, и я въехал в смотровую, находившуюся в лаборатории, как отдельный отсек.
Энн оставила меня с Люком. Из-за большого монитора показался ещё один человек в белом медицинском костюме.
- Добрый день Питер, - седоволосый мужчина лет 55 протянул мне для пожатия руку. – Я доктор Фрэнсис Никсон. Энн сейчас поможет Вам лечь в камеру, где мы с Люком Вас осмотрим. В камере вам будем подаваться седативный газ, чтобы Вы уснули и смогли определить меру чувствительности нервных окончаний.
Ответив на рукопожатие ему и Люку, я повернулся к камере, на которой Энн нажимала кнопки.
Камера напоминала огромную трубу.
- Я буду в сознании? – я обратился к Никсону.
- Да. Безусловно, – заверил меня доктор. – Вы будете слышать, что мы с Люком говорим и какие вопросы задаём. – Этот газ будет действовать как местный наркоз, только частично отключая зоны чувствительности нервных окончаний. То есть мы проверим вас и в сознании и под анестезией.
Меня поместили в камеру. Не могу точно сказать, сколько провёл в камере времени. Оно словно остановилось. Ощущения были разные: в тазу и спине пощипывало, потом создалось впечатление, что через меня пропускают небольшой разряд тока и меня жутко трясло и лихорадило. А потом… А потом перед глазами всё сереет, плывёт и темнота. Кромешная, пугающая, беспросветная темнота.
