Я слушал, затем спросил:
— Крис, ну теперь-то, после всего, ты можешь оценить, насколько разумно и правильно себя вел?
— Да не очень разумно. Но сам понимаешь, страх загоняет в угол. Особенно если дело касается детей. Я же говорю, по мне, так ты никакой не псих. Но вот скажи, Джозеф Стоун, ты считаешь, сидеть тут — разумно и правильно?
Начало восьмого. Наши любимые вот-вот проснутся.
— Я так понимаю, — сказал я, — ты все расскажешь Дайлис.
— Ну да. Иначе никак, не скрывать же такое…
— А детям?
— Им знать не обязательно.
Гора с плеч. Впрочем, еще кое-что насчет детей меня беспокоило.
— Что, если Дайлис полетит за тобой? Ты сказал, она, может быть, полетит, а может, и нет, сказал — посмотрим.
— А! На осеменительный ритуал.
— На что?!
— Если она прилетит в ближайшие дни, то вряд ли для знакомства с Майклом.
Видно было, что Крис пытается замять разговор и в то же время умирает от желания мне что-то еще рассказать.
— Крис, не темни.
— Ну, там у нас некоторые из братьев… знаешь, в наше время у многих ребят бывает бесплодие…
— Я думал, это у Дайлис проблемы с зачатием.
— Так она тебе сказала, но дело не только в ней.
Он мне объяснил, что бесплодие начинается от стрессов. Его грызла тоска по Майклу, тревожило положение отчима, он волновался из-за Дайлис, в результате, как он выразился, его мужская сила иссякла, семени стало меньше, оно стало хуже.
— Чайная ложка моей спермы содержит всего 100 миллионов сперматозоидов, и из них семьдесят процентов двухголовые.
— Потрясающе. Спасибо, что сказал.
— В общем, я заручился поддержкой нескольких братьев из старших — Кэша, еще одного, его зовут Ривер, еще Шамана Феникса из Вайоминга, может, будет еще пара других…
— Интересные имена, — вставил я, не показывая, что они мне уже знакомы.
— У них очень высокая фертильность…
— И что?
— Ну и на слете мы все пойдем в хижину Ривера и будем вместе изливать семя.
— Вместе изливать семя?! — Мда, а я-то думал, Кенни шутит. К моему удивлению, у меня что-то зашевелилось в паху.
— Там будет бочка плодовитости, — сказал Крис, — настоящая, индейская. Очень древняя. Но, конечно, абсолютно стерильная.
— И в нее небось легче попасть, чем в пробирку.
— Намного легче, — подтвердил Крис. — Что невероятно важно, потому что там же будет темно.
— Ну, еще бы, — сказал я.
Символично, что тут мимо нас опять проехал молочник, в обратную сторону. Сквозь рассветный туман виднелись его тусклые фары. Потихоньку всходило солнце.
— Слушай, — спросил я, — а что будет делать Дайлис, пока джентльмены… облегчаются?
