Люся усмехнулась и отпечатала ему спокойно: «Может, и правда, сдохну». В таком состоянии она отправилась на Украину, в родимый городишко, продавать родительский дом.
5
Люся приезжала на родину каждый год. Обычно все друзья и знакомые были очень рады ее видеть, потому что приезжала она с мужем, с деньгами, вся в духах, с полной сумкой подарков. Она вываливала из машины, ругалась на украинскую таможню – и начинались застолья. То у одних друзей, то у других. Но теперь, когда Люся прикатила одна, ее учтиво встретили, отпили чаю в старом Люсином доме, а к себе пускать не спешили. Потому что опасно. Это раньше Люся была сытая баба при муже, а теперь она голодная разведенка, что ей и объяснили прямым текстом:
– Никто не хочет лишний головняк.
– Так я и кинулась на ваших мужиков!
Люся обиделась. На родине она тоже осталась одна. Люся сдала ребенка тетке и пошла убираться в доме, готовить его к срочной продаже.
Подушки, тряпки – все пропахло сыростью, обои кое-как еще держались, Люся их клеила в старинные года, еще до развода с первым мужем.
– Он у меня был мент, – рассказала она мне, – больной на всю голову! Стрелял в меня из пистолета. Три пули выпустил.
– За что?
– Да говорю же! Ненормальный был.
От выстрелов остались дырки на стене, чуть выше Люсиной головы. Муж пальнул, когда выяснил, что у Люси нашелся любовник.
– Ножи в меня бросал, – смеялась она, – три ножа – ни один не попал!
От ножей тоже остались дырки – на ковре, возле кресла, на уровне Люсиных плеч.
О! Вы бы видели, с какой самодовольной мордой Люся все это вспоминала…
– Какая я была… – она блаженно улыбалась, – такая же овца, как ты. Он в меня стреляет, ножи бросает, душить меня кидается… А я!.. В тот же вечер!.. Ноги в руки – и на речку, любовь крутить. Молодая была, тридцать лет. Эх, мама родная! Верните мне сейчас хоть на денечек мой тридцатник!
Вернуть тридцатник оказалось не так уж и сложно. Телефон с пыльным диском стоял на полированной тумбочке, все тот же старый телефон, с которого она звонила своему любовнику. И номер не забыла, и голос узнала сразу, и мужчина ответил спокойно, как будто они расстались только вчера:
– Ты приехала?
– Да, у меня две недели.
– Тогда скорее, жду на нашем месте.
И Люся вскочила! Раскрасила потускневшую рожу, влезла на каблуки, и тут же эти каблуки раскидала, натянула кроссовки и побежала на речку.
Ох, как она бегала к нему на свидания! Люся вставала в пять утра, собирала на огороде клубнику, потом летела на рынок, сдавала ягоды торговцам. С рынка она прибегала в собес… Ах! Вы же не знаете… Когда-то Люся работала в собесе, дружила со старушками. В конце рабочего дня она рулила сюда, на стройку, вот в этот самый дом, который они с матерью, как две кобылы, вытягивали на себе. К вечеру ноги у нее отваливались, руки немели, потому что ведрушки с раствором она сама подавала каменщику… Но! После этого Люся пулей неслась в летний душ, в ту деревянную коробку с баком, которая до сих пор стояла во дворе. Люся смывала с себя известку, и, как только темнело, мадам выходила из дома в короткой юбке, на каблуках, с губами и с глазами. Она неслась на речку. Там было дерево, огромная ветла, а под ветлой ее ждала машина.
