— Все так, мадам. Но вы забываете, что этот бродяга спас мне жизнь.
— О, это как раз самое интересное! Насколько я знаю этих детей природы, они не склонны к таким сентиментальным и жертвенным поступкам по отношению к тем, кого считают чужаками. Должно быть, вы произвели на этого молодого цыгана неизгладимое впечатление, раз он решился рискнуть жизнью ради вас.
— Собственно… не было никакого риска, мадам, кроме опасности замерзнуть. Тем не менее, без его помощи я бы не выжила. Впрочем, выслушайте, если вам угодно.
Катя уже поняла, что эта женщина не оставит ее в покое, пока не узнает все подробности. И смирившись с тем, что ей не удастся отдалить неприятный разговор, собрала волю в кулак, чтобы не заплакать и начала сдержанно излагать обстоятельства недавнего происшествия.
Баронесса слушала внимательно, с видимым сочувствием, и искренний рассказ девушки, должно быть, произвел на нее впечатление. Ее дочь не принимала участия в разговоре, по-прежнему с отстраненным видом читая книгу, но вряд ли хоть одно сказанное слово ускользнуло от ее слуха.
— Стало быть, вот как все было, — отозвалась баронесса, когда Катя замолчала. — Ну что ж, это уже больше похоже на правду. Он фаталист, ваш цыган, но фаталист, который все-таки не гнушается немножко подтолкнуть судьбу в нужном направлении. Что касается вас, княжна, не могу не восхититься вашим мужеством. Такие жизнестойкие люди, как вы, действительно, большая редкость. От всей души надеюсь, что сегодняшнее несчастье и прискорбная гибель вашей гувернантки и слуг — это та цена, которую вы заплатили за будущую счастливую и безоблачную жизнь.
— Благодарю вас, мадам, — тихо сказала Катя, не глядя на нее.
Несмотря на свою недоверчивость, новая знакомая не внушала ей неприязни. Катя прекрасно понимала, что сложившиеся обстоятельства говорят отнюдь не в ее пользу: поверить в то, что все рассказанное — чистая правда, было нелегко. И по сути, ничто не мешает баронессе по приезде в Торжок отдать ее в руки исправника вместе с Драгомиром…
Должно быть, эта мысль так явственно отразилась на ее лице, что баронесса, приглядевшись к девушке, осведомилась:
— Вас что-то еще тревожит, мадемуазель?
— Нет, ничего, — помолчав, ответила Катя. — Надеюсь только, что я не окажусь для вас слишком большой обузой, мадам. Если же это так, мы можем расстаться в Торжке, и я продолжу свой путь, не обременяя вас больше. Но в любом случае я буду благодарна вам за вашу помощь.
