С этими словами Ида отошла к стене недостроенного здания, быстро сняла с себя джинсовый жакет, затем — белую маечку. После чего надела жакет прямо на голое тело, застегнув все пуговицы.
Зинка заливисто смеялась, наблюдая за переодеванием.
Как здорово быть таким молодым, безбашенным, красивым, всегда готовым превратить в шоу любое действо!
Будто в подтверждение её мыслей Ида нашла на стройке деревянный черенок от лопаты, затем, привязав к нему за рукава белоснежную майку, начала размахивать «символическим знаменем капитуляции».
При этом она делала измученное лицо и приговаривала:
— Уважаемый маг, не превращайте нас, пожалуйста, в сортирных мух или тараканов, мы — всего лишь подневольные жители ТСЖ Озёрное, направленные к вам волей Аркадия Казимировича и областной администрации. Смилуйтесь над нами, выступите, пожалуйста, на торжественном концерте.
Теперь уже и Зинка хохотала в голос и, согнувшись, держалась за живот.
— Хватит… Хватит… Пошли. Если Цветов не согласиться — скажу Казимировичу, что ты выступишь лучше всякой артистки!
— Кто? Я? Всё! Я самый серьёзный в мире посол, с самой важной миссией, — её лицо моментально сделалось строгим и серьёзным.
— Отставить разговорчики! Следом за мной, шагом марш! — скомандовала девушка и, прислонив импровизированное древко знамени к плечу, замаршировала, старательно вытягивая носочки.
Коттедж Цветова входной дверью и террасой выходил на озеро, поэтому «парламентёры» не были замечены до последнего момента, пока не появились с обратной стороны, выйдя из-за угла дома.
На террасе вместе с Цветовым сидели супруги Синицыны. Увидев шествие под «белым флагом», все заулыбались и замахали руками.
— Вы ко мне? — Святослав встал из-за стола. — Милости прошу, проходите.
— Клевый мужик, ну просто… Мужик-мужик! — прошептала Ида, разглядывая Цветова.
— Козырь, — непроизвольно вырвалось у Зиночки словцо из далёкого детства…
* * *
До второго класса Зиночка с родителями жила в солнечном степном городе, далеко-далеко от столицы Советской родины. Они жили в двухэтажном кирпичном доме, построенном немецкими военнопленными в конце сороковых.
На первом этаже, через стенку с ними, жил Дядя Толя Плачента. Его так все и называли, ни Толик, ни Анатолий Иванович, что, на первый взгляд, куда проще. Для всех он был исключительно Дядя Толя Плачента. Никогда в жизни Зина больше не встречала такой чудной фамилии.
По вечерам Дядя Толя Плачента любил сидеть на скамейке около подъезда, курить папиросы и щёлкать «семки». Выходя на улицу, он всегда снимал с лестничных перил жестяную банку из-под тушёнки, которая крепилась к перилам посредством загнутой и не до конца скрученной крышки — она использовалась в качестве пепельницы выходившими покурить соседями. Банку ставил на скамейку рядом с собой, тушил в неё курево или ссыпал туда шелуху подсолнечника, предварительно накопленную в кулаке.
