(7/12)
Философская повесть о неоднозначности прогресса
Повесть имела трудную судьбу и в полном объеме был издана только в 1972 году и то за рубежом (ФРГ, издательство «Посев»). Издания в СССР Стругацким пришлось ждать больше двадцати лет.
Достаточно большую часть критического анализа «Улитки на склоне» я уже изложил в основной части эссе, однако, безусловно, это произведение, благодаря своей известности и почитаемости среди поклонников творчества Стругацких, заслуживает гораздо более детального рассмотрения.
При всей своей недосказанности в фирменном стиле Стругацких, при всей своей «скомканности» и «дерганности» сюжетной линии, «Улитка на склоне», производит необычное и неоднозначное впечатление. Должен признать, что мне очень нравится лесная часть и я раздражаюсь, читая управленческую, хотя в ней, на первый взгляд, и нет очевидных просчетов, излишних экспериментов и странных заигрываний с читателем. Изложение повести не ведется от первого лица, авторы не перегибают планку зловонности, как «Трудно быть богом» и «Хищных вещах века» и не рождают чувства брезгливости от текста. Здесь почти нет сквернословия и грубостей в диалогах. Атмосферу смрада Стругацкие наконец-то трансформировали во что-то загадочное и мистическое (больше в Лесе, меньше в Управлении). Все это весьма позитивно и радует мой глаз.
При внимательном чтении книги эстетическое удовольствие притупляет, пожалуй, лишь система имен героев. Брандскугель, Казалунья, Тузик, Вандербильд, Какаду, Клавдий-Октавиан Домарощинер (и это не считая «лесных» персонажей, где использование странновато-простецких имен оправдывается колоритом литературного замысла). А ведь в первоначальной версии (см «Беспокойство») Стругацкие предполагали использовать в качестве главных героев Горбовского и Сидорова. Избавлю вас от занудных обсуждений причин выбора авторами именно таких странных имен, скажу лишь, что мне они просто неприятны созерцательно и мне странно, что из тысяч других возможностей авторы остановились именно на таких.
При всей знакомой стилистике (снова набившие оскомину по предыдущим повестям коттеджи, бутылки с бренди, обсуждения больной печени, затягивание сигаретами, растирание окурков ногами, вешании одежды на гвоздь и сидении на табуретках) следует выделить заметно увеличившуюся глубину описаний и детализаций, образные сравнения, искорки мастерства владения словом проскакивают в «Улитке на склоне» гораздо чаще, чем во многих предыдущих произведениях Стругацких.
