Описания атмосферы и сюжетных декораций также тошнотворные. На улицах снова все «прокурено», а тротуары покрыты «россыпями плевков», ото всюду «тянет гниющей падалью» и «тошнотворным смрадом», исходящим от «сотни мертвых крыс». Да, Стругацкие снова словно получают удовольствие от детальных описаний подобных вещей. Описания некоторых героев повести также до безобразия примитивны («Волосы были рыжие, шорты ярко-красные, а голошейка — яично-желтая»).
Но все это меркнет перед чернотой лексики диалогов, к которым прибегают авторы. «Хищные вещи века» просто ужасает грубостью слов, которые Стругацкие вкладывают в уста как второстепенным, так и главным героям. Уровень грубости зашкаливает даже среднестатистический для повестей Стругацких. («Гниды бесстыжие, — рычал он, — пр-р-роститутки… Дерьмо свинячье, стервы… По живым людям! Гиены вонючие, пархатые суки…»)
Впрочем, следует подчеркнуть, что при всей литературно-художественной бедности, произведение все же не лишено идейности, которая на этот раз не имеет ярко выраженной коммунистическо-пропагандисткой окраски. Философская ценность повести заключена в середине восьмой главы. Устами главного героя формулируется здравая максима и делающая книгу антиутопией. В определенном смысле Стругацкие развивают идею, отточенную еще в «Трудно быть богом» с той лишь разницей, что там подобные попытки главного героя были перенесены на другую планету и поэтому были высказаны не в столь резкой форме. В свою очередь, тема использования волновой психотехники для осуществления мозговой стимуляции человека у Стругацких получит более интересное развитие в «Обитаемом острове».
Нельзя не отметить, что с этой книги Стругацкие начинают еще более «псевдоусложнять» свои произведения теперь еще и выдуманными понятиями. Причем, как водится у Стругацких, пояснять их значение, следуя все тому же правилу отказа от объяснений, они, конечно же, не считают нужным.
Для того чтобы вы смогли лучше разобраться в книге мне придется приложить Вам некоторые определения, найти которые в самой книге вам не удастся. Такой литературный ход мне представляется весьма некрасивым и недружественным по отношению к читателю. И тем не менее Стругацкие на него идут, возможно надеясь на то, что данные слова начнут использоваться в разговорном языке в будущем. Их ожидания не оправдались. Введенные в книги неологизмы ни в официальном, ни даже в сленговом русском языке так и не прижились.
