За всеми этими мыслями, он не сразу понял, кто преградил ему путь. Прямо перед ним стоял одетый в темный костюм мужчина с неизменными темными очками, присущими всем телохранителям.
– Мой шеф хочет с вами поговорить. – Голосом, идущим из самой глубины большого тела, проговорил он.
Проследив за его взглядом, Днеевский увидел стоявшего неподалеку господина Седюкова, собственной персоной, прошу любить и жаловать. Сделав независимое лицо, он подошел к депутату.
– Еще раз здравствуйте, э-э-э, капитан? – Вопросительно посмотрел он на телохранителя. Тот утвердительно кивнул ему. – Мне бы хотелось с вами поговорить.
– Прямо здесь? – Сделал вид, что сильно удивлен этим обстоятельством Днеевский. – Может, будет удобнее в кабинете генерала?
– Я думаю, что можно и здесь. – Мягко улыбнулся Седюков. От улыбки его лицо сильно изменилось. Теперь это был человек, которому большая часть населения страны не колеблясь доверило бы свою жизнь, веря, что именно он, сделает её лучше. Вот только Днеевский, общаясь по долгу службы с разными людьми, знал какими добрыми и благообразными с виду могут быть умеющие обмануть. – Я не собираюсь обсуждать какие-либо секреты, и мне не хочется лишний раз тревожить вашего генерала. – Сказал Седюков. – Достаточно будет если мы отойдем в сторону и присядем, например здесь, в уголке. – Он указал на диванчик, стоявший в небольшом фойе за решетчатой перегородкой.
– Хорошо. – Днеевский, следуя приглашающему жесту, прошел к диванчику.
– Замечательно. – Проговорил Седюков, осторожно опустившись рядом. Телохранитель встал к ним спиной, загородив проход и заслонив собой от нечаянных взглядов. – Скажите, капитан, вы огорчены?
– Чем?
– Я вижу, что вы, скорее всего, обижены. Вас отстранили от службы, завели на вас дело – а вы так хотите служить. Долго к этому готовились. У вас хорошая подготовка. А тут такое… Такая.. – Он задумчиво пожевал губами. – Неприятность. Вы знаете, в комиссии заседают разные люди, и я думаю не все поддержат ваше решение. Но они не могли находиться на вашем месте, видеть всё вашими глазами. Я, даже будучи председателем комиссии, не смогу повлиять на их решение.
– Я понимаю. – Днеевский улыбнулся, понимая, что по сути его судьба уже решена.
Он понял, что его уже сейчас, в этом коридоре, начали обрабатывать. Но почему? Зачем всё это? Он вспомнил, что ему говорили особисты. Неужели вот оно, началось?
– Вы знаете, – доверительно наклонился к нему Седюков, – мне будет трудно принять правильное решение. С одной стороны, конечно, вы выполняли приказ, сделали то, что сочли нужным, но правильное ли это было решение? Другая сторона этого дела – боевой офицер, выполняющий сложнейшую работу, инициативен, умен. – Он сделал паузу. – Такие люди всегда ценятся. И, скажу вам по секрету – в моем ведомстве тоже бы пригодились.
