Ты в комнату войдешь – меня не будет... | страница 7

Ты скинешь с плеч своих, как бремя,

И между нами станет время,

Ненарушимей толщи стен.

И не сверкнут мои глаза

Дразнящим зовом незнакомки.

И будет голос мой негромкий,

Как отшумевшая гроза.

***

Не зная выхода иного,

Я к рифме прибегаю снова,

И предо мною та же цель

Навеять прежнюю метель,

Припомнить снега привкус синий,

Живую изгородь ресниц

(когда январский колкий иней

их серебрит, как крылья птиц,

– недолговечных два крыла

до первой печки, до тепла).

– А впрочем, тихий снег в саду

И в этом сбудется году.

К чему о сбыточном мечтать, -

О том, что можно наверстать!

Но никогда с таким смятеньем

Я не мечтаю о зиме:

Ультрамариновою тенью

Пройти по солнечной кайме

Бульваров, улиц, переулков,

В сугробах ласковых тонуть,

Чтоб в подворотню завернуть,

В которой вьюга вьется гулко...

***

«Не верь сладкоречивой фее, чти непонятный произвол:

кто тщетно ищет, не беднее того, быть может, кто нашел».

Каролина Павлова

Мечта печали не новее.

Пускай твой сад убог и гол,

Но где-то свет лазурный веет

И чей-то зелен праздный дол.

Искать, терять – одно и то же,

Находка – каждый миг, что прожит,

И каждый миг доверь судьбе.

Но как бы не был тяжек груз твой,

Найдется в этой жизни грустной,

Кто позавидует тебе.

1923

СОНЕТ О РЕВНОСТИ

Нам говорит наука наших дней,

Что умирает человек не сразу:

Сначала умирает светоч – разум,

Затем дыхание становится слабей.

А сердце все живет. Упорней, дольше всех,

Оно в борьбе неравной не сдается.

Взяв на себя последний долг и грех,

Оно последним с телом расстается.

Вот так – пожалуй – ревность у любви

Горячим сердцем служит: до предела

Минут последних борется: – «Живи!» -

Хотя любви уже остыло тело.

Любовь, бывает, теплится едва,

Лишь ревностью одной она жива.

1921

***

В тот год пред Рождеством, недели за две,

Как бы из рога изобилья, щедро,

Обрушился на город снегопад.

При свете уличных неярких фонарей

Снежинки не метались, как обычно,

Неразличимые в отдельности для глаза,

Они и в сумерки, при свете фонарей,

Сплошным тяжелым слоем упадали.

Чтоб кое-как очистить тротуары

(Из-под скребков так и летели искры),

Снег в тачках увозили во дворы,

Где спешно разжигали снеготайки.

Сизифов труд! Шли сутки, снег все падал,

И Москва все краски, кроме белой,

Казалось, потеряла навсегда.

1920-1922

***

..............Кстати,

о белизне, она была

как свежевыпавшая скатерть,

на ровной плоскости стола.

***

О, летняя тоска воскресных вечеров

в предместьях города! Багровых на закате,

фабричных труб тоска. Тоска его акаций

и в цвет заката – розовых коров.

Безрадостная скука пустырей

Перейти на страницу 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19