Настроение у него было прекрасное: впереди ждал отпуск. Он уже предвкушал, как после этого жуткого пекла уедет с палаткой на родную Владимирщину. Это же сказка: забраться в глухомань, купаться в чистой и прохладной лесной речке по имени Суворощь, валяться на зелёной, пряно пахнущей на излёте лета траве, и жарить по вечерам на костре упругие и ароматные белые грибы, насаженные на свежий ивовый прут.
Лес его воскрешал, неведомым образом снимал с души накопившуюся муть и приводил в согласие с самим собой. Игорь даже поймал себя однажды на мысли, что в лесу ему хочется молиться…
Но объект между барханами засекли, и в этот злополучный день пара самолётов, поднявшихся с авианосца в заливе, накрыла его точным ракетным залпом.
Станция, вдобавок, была оснащена системой самоуничтожения: мощная взрывчатка, заложенная под внутренней обшивкой, была рассчитана на то, чтобы при угрозе захвата от секретной аппаратуры не осталось никаких деталей.
Все, кто находился на точке, погибли.
Игорь остался жив лишь потому, что на момент атаки он находился не в самой станции, а метрах в ста от неё – отдыхал в тени большого чёрного камня, торчавшего из земли, словно зуб исполинского пустынного дракона.
Рвануло так, что Болотникова подбросило ударной волной, как на батуте, и, переворачиваясь в воздухе, он успел поймать в правую ногу жгучий кусок металла. Если бы не древний камень, прикрывший его от густого роя осколков, смерть была бы неминуемой.
Нашли его почти через сутки, когда душа майора уже расставалась с телом, и находился он в каком-то сумеречном состоянии, не отличая видений собственного бреда от действительности…
***
Как ему тогда показалось, он вынырнул из удушающего забытья, открыл глаза и обнаружил, что неподалёку сидит на камне старший лейтенант Герасим Батищев – целый и невредимый. Это было никак невозможно: за полчаса до налёта Герасим сменил за аппаратурой самого Игоря и в момент атаки мог находиться только внутри станции, на месте которой теперь зияла большая дымящаяся воронка, окружённая обломками искорёженного адской силой железа.
Игорь хотел окликнуть старшего лейтенанта, но не смог – высохшая гортань не издала ни звука.
Увиденное дальше было и вовсе за гранью любой реальности: рядом с Герасимом, словно из воздуха, возникла стройная девушка с распущенными светлыми волосами, в удивительном старинном синем сарафане до пят, какие Болотников встречал когда-то лишь на картинках к русским сказкам.
