В Москву приехали рано утром. Много времени заняло получение багажа. Этим занимался один из охранников, а мы в это время под охраной остальных сидели в зале ожидания. Я думал, что после препарата у отца будет ухудшение состояния из‑за отката, но, слава богу, обошлось без этого. Он даже с моей помощью без повторного укола дошел до здания вокзала. Помощь потребовалась из‑за слабости и из‑за больших черных очков на его глазах. Наш экспресс отправлялся в одиннадцать часов, поэтому вещи с помощью носильщиков переправили в зал ожидания, и все по очереди сходили позавтракать в расположенный рядом ресторан. После этого мы перешли с Петербургского вокзала на Ярославский, а багаж охранники переправили на тележках носильщиков. За час до отправления все наши саквояжи были доставлены на нужный перрон к тому месту, где должен был останавливаться багажный вагон. Мы оставили себе только два саквояжа с нужными в дороге вещами. В купейных вагонах экспрессов дальнего следования были только мягкие полки, к которым можно было пристегиваться ремнем, чтобы ночью при толчке не сверзиться вниз. В голове и хвосте состава были вагоны–рестораны, и их работники возили по вагонам горячие блюда на небольших тележках, так что при желании можно было никуда не ходить. В коридоре многие курили, но летом все окна были открыты, и при движении табачную вонь выдувало.
Первый день многие пассажиры провели у окон, потом это занятие приелось. Жаль, что не было книг, только газеты и журналы, которые разносили на остановках в больших городах. Уже на второй день женщины пришли в наше купе, отправили охрану в свое, и мы весь день провели вместе.
— Жаль, что ты отправил гитару в багаж, — говорила Вера. — Сыграл бы и спел то, что я еще не слышала.
— Он для тебя поет? — удивилась Ольга.
— А чему ты так удивляешься? — спросил я. — Не был бы я князем Мещерским, все бы заслушивались моими песнями.
— Ты от скромности не умрешь, — засмеялась мама. — Только и князья поют, сын. Не слышал по радио своего тезку князя Алексея Воронцова? Жаль, что мне не попались его пластинки. Хотела выписать, но так и не успела. Все виды искусства — это благородное занятие.
— Так уж и все! — возразила Ольга. — Балет дворяне только смотрят, то же самое в театре, хотя кое‑кто начал сниматься в кино. А книги пишут и песни поют, это ты правильно сказала. Интересно, что он пел.
— Хорошую песню, — уклончиво сказала Вера. — Я ее раньше не слышала. Но что толку об этом говорить, если нет инструмента. Алексей, расскажи какую‑нибудь выдуманную историю, а мы послушаем. Они у тебя здорово получаются.
