Дом священника.
Деревня раскинулась но склонам холма, среди деревьев и лужаек. Издали она кажется красным пятном на фоне зелени. Вблизи ее чистенькие и новые дома оказались ярко красными, розовыми с зеленым и розовыми о голубым. Церковь точно сделана из коралла. Совершенно как раскрашенные игрушки. Нас приглашает к себе падре, и мы завтракаем на веранде его деревенского домика. Падре достал стулья, у него нет мебели, и вся обстановка состоит из стола и двух гамаков. Зато в садике цветут розы и по стене вьется виноград.
Старая служанка, с морщинистым, как старинный пергамент, лицом, похожая немного на колдунью, расхваливает жизнь в деревне: „Деревня, — говорит она, — гораздо поэтичнее города". Молодая служанка-индианка, с стройными ногами и черными глазами, помогает ей и подает нам сдобренные перцем сосиски, соленую треску и варенье, с вкусом ипекакуаны. Согретое солнцем шампанское совсем нас не освежает.
Долго живший в Париже художник забавляет нас разными историями, которые странно слышать под этим широко распростертым знойным небом, и показывает фотографии своих подруг с парижских бульваров. Андалузский гидальго оспаривает у него первенство и перебивает его. Это большой барнн; между прочим, он занимается литературой. „Я создал, — говорит он, — только одно произведение,но должен вам сказать, что это лучший из всех появившихся в наше время романов. Он очень своеобразно трактует философию истории. По поводу испано-американской войны он говорит: „Она имела и хорошую сторону. В ней американцы впервые встретились с людьми благородного происхождения. Одной из присутствующих дам нравится его жилет. „Это исторический жилет, сударыня — скромно замечает он. Он поэт, государственный деятель, первый во всем свете кавалер и,конечно, покоряет все женские сердца. О своих успехах он рассказывает весьма охотно: „Мme X..., которую я обожал... графиня Z..., которая была моей любовницей". Но его тщеславие встречает отпор в тщеславии художника, и разговор кончается кислыми словами, чему не мало способствует плохое пищеварение.
Но вот автомобиль уносит нас через изрезанные оврагами Анды. Дорога вьется змеей по краю темных расщелин, поросших густыми зарослями, из которых поднимаются почти заглушенные ими, обвитые лианами пальмы. Вершины гор окутаны облаками. На склоны набегают лиловые, голубые и зеленоватые тени, похожие на выцветшую парчу. По небу кружатся коршуны. На встречу нам попадаются метисы в остроконечных шляпах, верхом на маленьких лошадках и женщины с длинными серьгами в ушах.
