Кровь заливает белоснежное оперение; глаза неподвижны, длинный черный клюв тяжело приоткрывается; парализованные тонкие зеленые лапки вытягиваются.
Наступает ночь. Гребцы поют вместе, в лад быстрым и уверенным ударам весел, грустную мелодию со смешными словами:
„Вставайте! вставайте!"
Маленькая „мамзель>" с черной мордочкой, в шелковых чулках, довольно худощавая, сосет большой кусок сахарного тростника, который она кладет в рот, как трубу.
Я думаю о monsieur Огюсте, о бале там-там, о политике, о людях с ребяческими воззрениями, опьяненных словами и порохом, о безмолвной жизни джунглей, о беспощадном солнце. И потихоньку глажу рукой перья лежащей у меня на коленях еще теплой белой цапли, убитой нами.
Самба.
Это был сенегалец, громадного роста, приговоренный к каторге за убийство, который работал в партии неисправимых. Самба был силен, как бык. В одно прекрасное утро, воспользовавшись тем, что два надзирателя находились около него, он поражает их ударами сабли.. Скованные вместе с ним два каторжника поднимают крик. Самба убивает одного, другого-же, притворившегося мертвым, оставляет, разбивает цепь и убегаетс криком: „Самба уходит в заросли!"
Сенегалец скрывается в лесу. Под вечер, умеющий ходить без шума, Самба видит хижину индейца. Он прячется. Индеец выходит, и Самба убивает его одним взмахом своей сабли. Затем он входит в хижину, выгоняет жену индейца с ребенком, забирает ружье и порох, поджигает хижину и уходит.
В лесу существует какой-то таинственный способ сообщения. Новости распространяются очень быстро, неизвестно каким образом. Ужас охватил искателей золота и каучука, когда они узнали, что сенегалец на свободе и хозяйничает в джунглях. Убийства совершались одно за другим, внезапно, неожиданно, иногда на большом расстоянии одно от другого, так как Самба был замечательный и неутомимый ходок. Искатели каучука, чтобы извлечь его, забираются обыкновенно на самую вершину дерева, так как необходимо делать надрез, как можно выше. Они пользуются железными крючками, благодаря которым держатся на дереве. Самба подкарауливал их внизу; когда они принимались за работу, он убивал их выстрелом из ружья и оставлял высыхать среди листвы. Затем он ограблял их шалаши.
Дуновение паники распространилось по лесу. Рабочие протянули веревки с колокольчиками вокруг деревень и отдельных хижин, чтобы сигнализировать приближение сенегальца.
Раз как-то один белый, направлявшийся на золотоносный участок, встретил высокого, вооруженного негра, весьма подозрительной наружности. Сообразив, что это беглый каторжник, он не испугался и, по обычаю золотоискателей, спросил его добродушным тоном.
