| Совсем немного дней спустя мистер Кейсобон явился с утренним визитом и получил приглашение пожаловать на следующей неделе к обеду, с тем чтобы переночевать у них. |
| Thus Dorothea had three more conversations with him, and was convinced that her first impressions had been just. | Таким образом, Доротея смогла побеседовать с ним еще три раза и убедилась в верности своего первого впечатления. |
| He was all she had at first imagined him to be: almost everything he had said seemed like a specimen from a mine, or the inscription on the door of a museum which might open on the treasures of past ages; and this trust in his mental wealth was all the deeper and more effective on her inclination because it was now obvious that his visits were made for her sake. | Он был совсем таким, каким рисовался ее воображению - чуть ли не каждое произнесенное им слово казалось золотым самородком из неистощимых россыпей или надписью на двери музея, за которой таятся неисчислимые сокровища былых веков. Ее вера в его духовное богатство сделалась еще более глубокой и неколебимой теперь, когда стало ясно, что он посещает их дом ради нее. |
| This accomplished man condescended to think of a young girl, and take the pains to talk to her, not with absurd compliment, but with an appeal to her understanding, and sometimes with instructive correction. | Этот ученейший мудрец снисходит до молоденькой девчонки и разговаривает с ней, не рассыпаясь в глупых комплиментах, но с уважением к ее уму, с готовностью научить и поправить. |
| What delightful companionship! | Как это восхитительно! |
| Mr. Casaubon seemed even unconscious that trivialities existed, and never handed round that small-talk of heavy men which is as acceptable as stale bride-cake brought forth with an odor of cupboard. | Мистер Кейсобон, казалось, презирал пошлые светские разговоры и никогда не пытался болтать о пустяках, что у людей его склада всегда выходит тяжеловесно и доставляет окружающим столь же мало удовольствия, как черствый свадебный пирог, уже впитавший все запахи буфета. |
| He talked of what he was interested in, or else he was silent and bowed with sad civility. | Он говорил только о том, что ему было интересно, или же молча слушал, вежливо и печально наклоняя голову. |
| To Dorothea this was adorable genuineness, and religious abstinence from that artificiality which uses up the soul in the efforts of pretence. | Доротея усматривала в этом обворожительное прямодушие, истинно религиозное воздержание от той искусственности и притворства, которые сушат душу. |
