— Ты не понимаешь…
— Нет, это ты ничего не понимаешь в женщинах, — сердито перебила Романа девушка, переходя в бег на месте. — Любопытство для нас не порок, а смысл жизни.
— Тоже мне женщина, — ехидно ухмыльнулся Криницын. — Ты мне в дочки годишься.
— Да ладно! И постарше тебя ко мне клеились, — невозмутимо парировала Жанна. — Короче, колись, папаша, иначе не отстану. В чём дело?
— Ладно, — сдался Роман, — только я рассчитываю на твоё благоразумие.
— Даже не сомневайся, — поспешила заверить девушка.
— За мной опять установили слежку. Против меня снова что-то затевают. Поэтому находиться со мной стало опасно — могут и подстрелить ненароком.
— И ты думаешь этим меня напугать?
— Я знаю — ты девушка не из робких. Но понимаешь, когда мне приходится думать ещё о чьей-то безопасности, я становлюсь более уязвимым. В данном случае, если тебе меня хоть чуточку жалко, ты должна понять и пойти на встречу.
— Не тупая, понимаю: хочешь развязать себе руки. Так бы сразу и говорил со мной по-взрослому, а то «меньше знаешь — крепче спишь». Когда «заболеть»?
— Да хоть прямо сейчас.
— А за нами следят?
— Только не верти головой. Следят.
Реакция девушки была мгновенной. Она застонала и, ухватившись за правый бок, резко присела. Роман даже растерялся от неожиданности. Присев на корточки рядом с Жанной он спросил:
— Что с тобой? Ты это вправду или притворяешься?
С гримасой боли девушка прошептала:
— Ты действительно тупой, конечно, притворяюсь.
— И что мне теперь делать? — растерялся Криницын.
— Как что? Бери на руки больную и неси домой.
— К тебе?
— Нет, блин, к тебе, — сердито прошипела Жанна и добавила ехидно: — Размечтался.
— Господи, да о чём тут мечтать, — не остался в долгу Роман, подхватывая девушку на руки, — цыплёнок, да и тот страдающий анорексией. Не кормят тебя, что ли?
— Ты не злить меня должен, а утешать, говорить ласковые слова, успокаивать, обещать, что всё будет хорошо. Или ты фильмы не смотришь?
— Сама не говори мне гадости.
— Мне можно — я больная.
— Лучше помолчи, больная, а то я расхохочусь. А на нас уже пялятся и наблюдатели, и прохожие.
Роман говорил правду — две пары глаз из автомобиля пристально наблюдали за происходящим, да ещё редкие прохожие оборачивались вслед молодым людям, провожая сочувственным взглядом девушку с гримасой боли на лице. Жанна хорошо справлялась с ролью пострадавшей. Занеся девушку в подъезд, Криницын тяжело выдохнул и произнёс:
— Это хорошо, что ты такая лёгкая, а то бы не донёс. Всё, дальше своими ногами.
