Роман хмыкнул и произнёс вполне уважительно:
— О как завернула! Как по книжке. Что значит юрист! Теперь скажи мне, адвокат, как мне следует вести себя на допросах? О чём можно говорить, а о чём лучше держать язык за зубами? Отстреливать негодяев я умею, и довольно-таки неплохо, но объяснять, как я это делаю и зачем, — для меня задача куда сложнее. Токмо на тебя и уповаю, моя заступница.
— Не паясничай, Криницын! — Людмила с улыбкой легонько хлопнула Романа по лбу ладошкой. — Хотя ты, конечно, прав: нужно выработать чёткую линию поведения, чтобы исключить все неожиданности. Только это мы сделаем завтра, на свежую голову. Теперь я пойду к себе в номер, и ты отдыхай. Спокойной ночи.
— Как, уже? Время ещё детское, — возмутился Роман. — Да и места у меня тут вполне достаточно. Могла бы и у меня поспать.
— Запомни, Криницын, — не приняла шутливый тон бывшего супруга женщина, — я с клиентами не сплю. А в данный момент ты для меня только клиент.
— Только-то? — обиделся мужчина.
— Конечно же — нет, — смягчилась Людмила, подошла к Роману, легонько обняла его, поцеловала в щёку и добавила: — Ты мой друг и спаситель. Спасибо тебе!
— За друга, конечно, спасибо, но это всё же лучше, чем только клиент. Кстати, а ведь Давид, насколько я понял, тоже был твоим клиентом?
— Когда он был моим клиентом, то у меня с ним ничего не было и быть не могло. Всё произошло после.
— Понятно. Это вселяет надежду.
— Надежду на что? — сделала вид, что не поняла намёка, бывшая супруга.
— На то, что не вечно же мне ходить в твоих клиентах.
— Ой, Криницын, Криницын, боюсь, с твоей удачей ты до пенсии будешь моим клиентом, — шуткой на шутку ответила Людмила и, давая понять о завершении разговора, закончила: — Мне, правда, надо идти. Ещё нужно сделать несколько важных звонков.
Утром попасть в больницу к раненому водителю не удалось. На выходе из гостиницы Романа и Людмилу попытались атаковать вездесущие журналисты. Если бы не швейцар, дежуривший у массивной двери, то не избежать бы им нацеленных на выход объективов.
— Там телевизионщики, — предупредил пожилой мужчина в униформе с золотыми лампасами. — Мне кажется, они по вашу душу. Спозаранку пытались прорваться. Я их не пустил.
Сняв фуражку и протерев платком совсем не потный лоб, швейцар не торопился возвращать головной убор на место. Людмила правильно поняла этот намёк и, бросая в фуражку купюру, поблагодарила:
— Спасибо! Мы ваши должники.
— Вам спасибо, мадам! — расплылся в любезной улыбке мужчина, отправляя привычным жестом чаевые в карман. — Всегда к вашим услугам, господа.
