Гульсум изучала мировую литературу, она готовилась стать искусствоведом и филологом, читала Апулея, Боккаччо и даже Маркиза де Сада. Нет, она вовсе не исключала секс из своей жизни. Но он состоится только тогда, когда она по-настоящему полюбит. Просто так, ради экспериментов, ради чувственных удовольствий она заниматься этим не будет ни с кем — это девушка решила твердо. И вот впервые после Москвы она подумала о сексе.
Мыло, полотенце, даже шампунь. Гульсум вымыла голову, еще раз намылила тело. Включила горячую воду.
— Твою мать, холодная пошла! — услышала она голос Лены из соседнего отделения. — Ну что ж я теперь холодной должна смывать все? Надо же, даже здесь не могут сантехнику наладить, козлы…
— Сейчас, потерпи, я закончу, и сюда встанешь, — крикнула Гульсум Лене и убавила горячую воду.
— Нет, вот, кажется, потеплела, — услышала она радостный голос Лены, — ну слава богу, а то и не подмоешься так.
У них общий душ, поняла Гульсум. Когда она включает горячую, у Лены идет холодная, стоит ей включить холодную — у Лены кипяток. И только когда она настраивает душ на среднюю температуру воды, тогда они в равных условиях.
— Подожди, постой еще минутку. Я сейчас. — Она смешала горячую и холодную, получив теплую. — Сейчас как?
— Сейчас нормальная.
— А погорячее хочешь? — спросила Гульсум.
— Хочу, конечно, кто ж не хочет. Но боюсь даже трогать.
Гульсум прибавила холодной.
— Ну как?
— Класс! То, что надо. Ты что, моим душем управляешь?
— Да, он регулируется у меня, так что извини.
— Что за хреновня!
— Ну, а теперь иди под мой душ. Я все.
Гульсум вышла, прошла в комнату со шкафчиками, оделась и вышла на улицу, где ее ждали Хасан и пятеро девушек. Задерживались только Лена и Назахат. Но вот появились и они. По разговорам других девушек Гульсум поняла, что у них были с душем те же проблемы. Кто-то разобрался сразу, кто-то в самом конце сеанса, и поэтому толком помыться так и не успел.
Лена, вся сияющая, благоухающая шампунем, расчесывала свои недлинные, но густые русые волосы.
— В честь какого это праздника нас в душ привезли? — обратилась она к Гульсум. Гульсум пожала плечами. — Чует мое сердце, не просто так. Просто так здесь ничего не делают. Сейчас какую-нибудь гадость устроят. Ну, уж точно отдохнуть не дадут, день еще не кончился, а передышек тут просто так не бывает. Ну точно, вон уже зовет. Пошли, девки.
Русский язык никто, кроме Гульсум, здесь не знал, но все прекрасно поняли, о чем говорила Лена. Они давно научились понимать друг друга по одному жесту, по одному взгляду. Тратить силы на то, чтобы говорить, да еще и не на родном языке, здесь не хотелось. В большинстве своем в основе каждого наречия, на котором говорили девушки, был арабский язык, и еще поэтому они легко понимали друг друга. Но даже если кто арабский и не знал, как Лена, это не служило препятствием для понимания. Психолог тут мог бы найти богатый материал для своих исследований, подумала Гульсум, забираясь в джип на свое место сзади.
