– Ко мне обратились с просьбой подобрать кандидатуру для одного очень интересного задания, и я остановилась на тебе. Ты как нельзя лучше подходишь для этой цели, и еще одно: Быстрых малость зарвался в своем стремлении угодить Ежову, не понимая того, что крест на Ежове уже давно стоит. Думаю, что через пару-тройку месяцев все и состоится. А потом под нож пойдут те, кто помогал Ежову нарушать законность и Конституцию СССР. Ну, а находиться в погранвойсках с такой фамилией тебе просто не стоит. Когда лес начинают рубить, то треск стоит такой, что за ним отдельных судеб и не видно. Так что переход на нелегальное положение для тебя будет сейчас лучшим выходом из ситуации.
– А ты сама?
– Ой, обо мне можешь не беспокоиться! Меня столько раз собирались шлепнуть, что уже и со счета сбилась. Переживу. В общем, не отказывайся.
– Я и не отказался.
– Ладно, время! – она остановилась и сделала знак рукой, подзывая машину. Через несколько минут в помещении военного коменданта Вячеслав получил посадочный талон.
В Саратове зима, поскрипывает снег под сапогами, помощник военного коменданта порадовал:
– Раньше тебе надо было выходить! В Жасминной.
– Мы там не останавливались.
– Ну да, ты ж на скором! Что ж с тобой делать-то, милай!
– А тут далеко?
– Да нет! Напрямки ежели, через Лысогорье, так рядом. А ежели кругом, то верст питнацать али шишнацать, не мене. Да боязно мне, что не найдешь ты дороги через лес. А так до Разбойщины по Новоузенской дороге, а там напрямки тропа ведет.
Нерешительно потоптавшись вокруг стола, сержант ГБ выглянул в окошко, подошел к вешалке и накинул на плечи форменный «офицерский» полушубок черного цвета. В таких в Гражданскую деникинцы щеголяли.
– Пойдем, милай, пойдем.
И они вышли на площадь перед вокзалом.
– Антон, подь сюда!
К ним подошел крепкий с виду мужичок в меховухе поверх пальто.
– Антон Савелич, не в службу, а в дружбу, тебе ж по путю. Добрось младшего командира до Разбойщины!
Мужичок оценивающе посмотрел на Вячеслава – стоит, не стоит время тратить, – чуть помялся.
– Трохи далековато, ну да ладно. Пошли.
Круп у лошади был покрыт инеем. Извозчик убрал торбу и, ведя под уздцы, развернул легкие санки. Жестом пригласил садиться и запахнул уголком распахнутой дохи ноги Вячеслава.
– Но, милая! Пошла, пошла!
Вожжи щелчком сбили изморозь с крупа, лошадка всхрапнула и легко понесла сани по заснеженной улице. Немного покрутившись по кривой улице Степана Разина и перескочив через переезд, оказались за городом. Извозчик чуть подхлестнул кобылу, которая замедлила шаг в горку. Затем начался заснеженный лес и сплошные косогоры. Проехали мимо огромной антенны, расположенной на Лысой горе. Примерно через сорок минут раздалось громкое: «Тпру-у-у!»
