– Что вы имеете в виду? – спросил его собеседник.
– Почему бы шантажисту не угрожать жертве собственным положением? – тихо спросил Браун. – Допустим, жена становится убежденной трезвенницей, чтобы заставить мужа скрывать его походы в пивную, а потом измененным почерком пишет ему письма, где угрожает рассказать обо всем его жене. Разве это не сработает? Предположим, отец запрещает сыну играть в азартные игры, а потом, выследив его в замаскированном виде, угрожает юноше собственной родительской строгостью? Предположим… Но вот мы и на месте, друг мой.
– Господи! – воскликнул Фламбо. – Но вы же не думаете…
Энергичная фигура сбежала по ступенькам крыльца, и в золотистом свете фонаря они увидели профиль, безошибочно похожий на изображение с римской монеты.
– Мисс Карстерс не хотела заходить в дом до вашего прихода, – без церемоний сказал Хоукер.
– Вам не кажется, что ей лучше пока оставаться снаружи, где она будет под вашей защитой? – доверительным тоном спросил Браун. – Видите ли, мне кажется, вы уже обо всем догадались.
– Да, – ответил молодой человек, понизив голос. – Я догадался еще на пляже, а теперь знаю точно. Поэтому я и ударил его там, где он мог приземлиться на мягкий песок.
Взяв ключ у девушки, а монету – у Хоукера, Фламбо со своим другом вошел в пустой дом и сразу же направился в гостиную. Там не было никого, кроме человека, которого отец Браун видел из окна таверны. Теперь он стоял у стены, как будто припертый к ней; он выглядел точно так же, если не считать того, что снял черное пальто и теперь носил бурый халат.
– Мы пришли, чтобы отдать эту монету ее владельцу, – вежливо сказал отец Браун и протянул монету человеку с кривым носом.
Фламбо закатил глаза.
– Это нумизмат? – поинтересовался он.
– Это мистер Артур Карстерс, – твердо сказал священник. – И он собирает монеты довольно необычным образом.
Лицо мужчины так ужасно побледнело, что скособоченный нос казался отдельным комичным дополнением к его внешности. Тем не менее он заговорил. И в его словах зазвучало достоинство отчаявшегося человека.
– Тогда вы увидите, что я не утратил всех семейных качеств, – сказал он, быстро повернулся и прошел во внутреннюю комнату, захлопнув за собой дверь.
– Остановите его! – крикнул отец Браун, отскочив в сторону и едва не налетев на стул. Со второго мощного рывка Фламбо распахнул дверь, но было уже поздно. В мертвой тишине Фламбо подошел к телефону и вызвал врача и полицию.
На полу валялась пустая лекарственная склянка. На столе лежало тело мужчины в буром халате среди лопнувших и прорвавшихся пакетов из бурой оберточной бумаги, откуда высыпались не римские, а вполне современные английские монеты.
