– Мейсон, мы не переспали.
Он замер на месте и, уставившись на меня так, словно я сморозила несусветную глупость, ткнул пальцем в кровать.
– Э-э, с добрым утречком?
Я раздраженно выдохнула. Мне нужен был кофе и пригоршня ибупрофена, и чем скорее, тем лучше. Крошечным человечкам, затеявшим у меня в голове строительные работы и сверлившим мой мозг своими миниатюрными инструментами, потешаясь при этом над тем, как я вчера напилась, самое время было убираться восвояси – иначе я не могла толком думать.
– Нет. Мы спали вместе, но без секса. Мы нажрались как свиньи. Поверь мне, уж я могу определить, оттрахали ли меня – и сейчас я на сто процентов уверена, что ничего такого не было.
Мейсон оглядел меня с головы до ног.
– Да, уж ты сможешь, – ухмыльнулся он, и я передернулась. – Извини. Черт!
Похоже, он снова почувствовал себя долбоклюем.
– Но как, во имя всего святого, я заставлю ее мне поверить? Ей известно мое прошлое, Миа. Это в точности как то гребаное дерьмо, в котором я плескался до ее появления.
Понурившись, он тяжело осел на кровать.
Я присела рядом с ним.
– Ладно, вот что мы сделаем. Мы примем душ, раздобудем еду, кофе и закинемся колесами…
Брови Мейсона взлетели вверх.
– Ибупрофеном или тайленолом, тупица, а затем мы ей позвоним. Ты будешь пресмыкаться перед ней и популярно объяснишь, что мы просто напились и не трахались, что, хотя это выглядело со стороны довольно хреново, ничего не произошло – мы только спали в одной постели.
Мейсон прижал большие пальцы к вискам, распластав крупные ладони.
– Я помню, как тискал твои сиськи и спрашивал, можно ли их трахнуть.
Он застонал, бросив на меня виноватый взгляд.
– Ладно, об этом можешь ей не рассказывать. Просто глупые пьяные выходки, и никто больше нас не видел. Все вполне невинно.
– Ага, невинно, – проворчал он.
Его плечи поникли; он поставил локти на колени, а голову уронил на руки. Идеальный образ оступившегося человека, который считает, что все кончено.
Я погладила его по теплой и все еще голой спине.
– Ты ее любишь?
Мейсон вскинул голову и уперся взглядом мне в лицо. Затем закрыл глаза и с серьезным видом кивнул.
– Ты должен сказать ей, Мейс. Это может быть единственным способом выбраться из этой засады.
Он с силой выдохнул.
– Она мне не поверит. Я знаю Рейч. Она решит, что я говорю это, чтобы не потерять лицо. Я должен был сказать ей это в ту же секунду, когда меня осенило. Тогда она, может быть, и поверила бы.
Мейсон любил Рейчел. Неужели чудеса никогда не кончатся? Шовинист, бабник и гуляка проделал долгий путь с момента моего приезда сюда, почти месяц назад.
