, любимец папы и кесаря, человек неиссякаемой энергии.
Райнальд Дассельский остановился посреди залы и громко рассмеялся: это было так неуместно, что все оглянулись на него. А он, в своем чересчур затянутом кафтане, язвительно сказал Виллибальду:
— Какой это документик ты там готовишь, корвейский аббат? С чего ты взял, что тебе сейчас придется что-то писать? Уж так ты уверен, что нынче произойдут великие события?
Однако Виллибальда нелегко было смутить, он с усмешкой отодвинул в сторону пергаменты и горделиво приосанился. Он, Виллибальд — papabilis[3], посредник между папой и королем, бывший настоятель Монте-Кассино{69}, он, сын церкви, который направлял на пути христианские послушного ее воле монарха и держал в руках уже второго германского императора, был полон презрения к этому щеголеватому священнику, которого герцог Фридрих где-то откопал во время своих поездок и осыпал милостями. С самодовольным видом Виллибальд вертел в руках канцлерскую печать, потом протянул ее Райнальду:
— Справедливо молвил Маркварт — все в руке божией. Не хочешь ли, брат мой, позабавиться этой штучкой?
Райнальд с интересом стал рассматривать замысловатую резьбу, потом взвесил печать на ладони и вернул ее Виллибальду.
— Нет, это не для меня, — сказал он.
Генрих меж тем любовался личиком Рихенцы, на которое падал свет от огня в камине: немного исхудала, но похорошела. Ему было странно, что, уехав из Цвифальтена, он почти не думал о ней; лишь изредка ее образ возникал перед ним как далекое видение, золотистое, неуловимое, недоступное. А теперь она сидит тут рядом. И он невольно вспомнил Верхославу.
Вскоре появился самый младший брат кесаря, епископ из Пассау, тоже Конрад, последний из детей Агнессы, дочери великого Генриха IV: трех сыновей Агнесса родила Фридриху Швабскому, а потом, овдовев после семнадцати лет замужества и вторично вступив в брак, успела еще наградить маркграфа австрийского восемнадцатью отпрысками. Епископ Конрад был молод и очень красив. Он подошел к теткам, заговорил с ними.
Но вдруг дверь из королевской спальни со стуком распахнулась, в залу вошел Барбаросса, ведя за руку маленького кузена. Он чуть ли не швырнул малыша на руки теткам и, не глядя на Виллибальда, приказал Райнальду:
— Пошли немедленно за епископами Генрихом и Эбергардом!
В походке Барбароссы, в его голосе было что-то необычное: все поднялись и уставились на него, застыв от изумления. Наступила тишина, только тихонько хныкал Фридрих Ротенбургский.
