— Не раздумывай, озолочу я тебя. Чего жалеть расцветку незадачливую!
Прохор говорит:
— Так и быть, выручу, только специя моя дорогая, для образца небольшую толику уступлю. Весна придет, сам запасешься. Уступлю вес на вес. Фунт специи — фунт серебра. Пуд найдется — и специи пуд как-нибудь наскребу, так и быть. Доколе серебро на стол не положишь, дотоле и специи показывать не стану.
Карош согласился. Требует, чтобы Прохор на его глазах заварку снял. Прохор просьбу уважил. Внес кринку, тряпицей заткнутую. Полез в подполье, в свою лабораторию. И тот за Прохором следом.
А сам все заранее подсчитал: «Раз хитростью не выведал, куплю за деньги, зато на рецепте наверстаю. А рецепта не раздобудешь, хуже греха наживешь».
На полке книги, образцами заклеены, весы самодельные подвешены. Взял пустой горшок Прохор, картузом вытер, показывает незадачливому гостю:
— Смотри: чистый?
Тот языком лизнул горшок — чистый, убедился. Прохор у него на глазах полгоршка воды налил, крахмалу щепоть бросил, щавелю горстку, сурьмы добавил. Запоминай, мол. Когда очередь дошла до главного, Прохор просит немца:
— Деньги я еще не получил. Согласье только дано на словах, потому отвернись, главную специю засыпать буду.
Отвернулся он. Прохор из кринки в чугунок что-то вытряхнул и палочкой размешал. Раскипятил, через кисею пропустил, вылил, чего нужно добавил. Пока Карош спиной к чугунку сидел, Прохор из кринки специю ссыпал да из кармана чего-то еще раз добавил, налил в пузырек, показывает на свет: настоящая лазорь голубая. Обмакнул лоскут для пробы — поднебесный цвет с отливами получается, такой, который когда-то немец охаял.
Карош ахает:
— Мера на меру, — денег, пожалуй, у меня нехватит.
Прохор на уступки пошел: за картуз серебра Прохор дает картуз специи, а за картуз золота — три картуза. Свидетелей призвали. Красковары селиверстовы пришли в избенку. Опять Прохора отговаривают:
— Думай, брат, не продешеви… Дедов секрет уступаешь, не дешево ли? Не секрет, а хлеб свой продаешь. Через это тебе у нас почет на фабрике и три целковых надбавки в месяц.
Прохор рукой махнул:
— А ну вас к богу! Назад покойников не носят.
Поставил на стол бадью, кружком покрытую. Карош два картуза серебра отмерял да картуз золота. Золото свидетели сосчитали, в мешок повысыпали. Прохор спрашивает:
— Чьим картузом мой товар отмеривать будешь? Твой товар ты своим мерял, а я свой товар моим отмерю.
Немец взял линейку, давай картузы обмерять, все говорят — картузы одинаковые, а он ладит: Прохоров картуз на полдюйма меньше. Требует своим картузом специю отмерить. Прохор уступил. Немец свой картуз коломяношный прежде на колено напялил: ясно, чтобы побольше картуз стал. Прохор кружок с бадьи снял, кладет в картуз сухую лепешку, что на лугу весной подобрал, потом другую; три лепешки положил — и полон картуз. Вытряхнул немцу в мешок. У немца и язык отнялся.
