«А вот этого делать не стоит, — предупредила Римская Свеча. — Если хочешь доставить удовольствие другим, лучше оставаться сухим».
«Конечно! — вскричал Бенгальский Огонь, которому вернулось его хорошее настроение. — Это каждому ясно».
«Каждому! — негодующе сказал Патрон. — Ты забываешь, что я совсем не КАЖДЫЙ! Я — особенный!
„Каждому ясно!“ Каждому, у кого нет воображения. А у меня оно есть. Я никогда не представляю себе вещь такой, какой она есть на самом деле. Я представляю ее совсем иной. Что до моей персоны, то меня здесь никто не понимает. К счастью, меня это и не особенно тревожит. Единственное, что придает сил в нашей жизни, это сознание неполноценности всех остальных; как раз такое чувство я все время в себе воспитываю. Но как вы бессердечны! Вы смеетесь и веселитесь, будто Принц и Принцесса так и не поженились».
«Что же тут плохого? — удивился маленький разноцветный Надувной Шар. — У нас такая радость. Когда я взлечу ввысь, я обязательно расскажу про свадьбу всем звездам. Вы увидите, как они замерцают, когда я им расскажу про прекрасную невесту».
«Какой обыденный взгляд на жизнь! — сказал Патрон. — Впрочем, ничего другого я и не ожидал. Посмотри на себя — пустая сфера, и больше ничего. Возможно, Принц и Принцесса отправятся в горы, где текут быстрые шумные реки. Возможно, у них будет единственный сын, с такими же золотистыми волосами и фиолетовыми глазами, как и Принц. Возможно, он отправится с кормилицей на прогулку, а та преспокойно заснет под каким-нибудь деревом. Тогда мальчик упадет в бурную реку и погибнет. Какое горе! Бедные, бедные родители, потерявшие единственного сына! Я этого не переживу».
«Но они же никого не потеряли, — возразила Римская Свеча. — И никакого несчастья с ними не случилось».
«Я этого и не говорил. Я сказал „возможно“. Если бы их единственный сын уже погиб, то незачем было об этом и разговаривать. Зачем дуть на молоко, когда оно убежало? Но мысль о том, что они могут лишиться любимого сына, потрясает меня до глубины души».
«И правда! — прокричал Бенгальский Огонь. — Ты самый потрясный из всех, кого я знаю».
«А Вы самый грубый из тех, кого я знаю! — ответил Патрон Для Фейерверка. — Вам не понять моей дружбы с принцем».
«Да ты даже не знал его никогда», — проворчала Римская Свеча.
«Я этого и не говорил, — ответил Патрон. Боюсь, что если бы я его знал, он бы не смог быть моим другом. Очень опасно знать своих друзей».
«Все же лучше бы Вам оставаться сухим, — робко сказал Надувной Шар. — Это очень важно!»
