Самсон Вырнн — первый «маленький человек» в русской литературе — совсем низко стоит на служебной лестнице: он «сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда...». По сравнению с ним, штабс-капитан Максим Максимыч занимает приличное положение в обществе. Но все условно: Максим Максимыч столько же ниже полковника, сколько станционный смотритель ниже гусарского офицера.
Оскорбленный отец но законам света может и должен вызвать похитителя дочери на дуэль, отомстить, ответить на оскорбление оскорблением... Все это так — при одном условии: если он и оскорбивший его человек равны по своему положению в обществе. Если же нет — как бы ни закипело сердце отца, он может только произнести дрожащим голосом: «Сделайте такую божескую милость». Он может только м о л и т ь...
В неоконченной повести Лермонтова «Княгиня Лиговская» герой — Григорий Александрович Печорин,— пролетая но улице на своем гнедом рысаке, едва не задавил молодого чиновника Красииского и в тот же вечер, смеха ради, жестоко оскорбил этого чиновника в ресторане. Красинский говорит Печорину: «...вы едва меня сегодня не задавили... и этим хвастаетесь, вам весело! — а по какому праву? потому что у вас есть рысак, белый султан? Золотые эполеты?.. Я беден! — да, я беден! хожу пешком,— конечно, после этого я не человек...»
Человек и богатство, человек и чин, человек и положение в обществе... Конфликт человеческого и античеловеческого, введенный в русскую литературу Пушкиным, был углублен и расширен его последователями.
Маленький чиновник Акакий Акакиевич Вашмачкин в гоголевской «Шинели» даже помыслить не может о протесте — он терпит все издевательства своих товарищей по службе. «Только если уж слишком была невыносима шутка... он произносил: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» Мысль о протесте приходит к нему только в бреду, в беспамятстве перед смертью.
В «Записках сумасшедшего» титулярный советник (это очень маленький чин) Поирищин, сходя с ума, размышляет: «Все, что есть лучшего на свете, все достается или камер- юнкерам, или генералам... Ведь через то. что камер-юнкер, не прибавится третий глаз на лбу. Ведь у него же нос не из золота сделан, а так же, как и у меня, как и у всякого; ведь он им нюхает, а не ест, чихает, а не кашляет. Я несколько раз уже хотел добраться, отчего происходят все эти разности. Отчего я титулярный советник и с какой стати я титулярный советник?..»
