Почему «туда и дорога»? Неужели у доброго Максима Максимыча нет чувства вины перед Азаматом? Нет. Он — дикий, горец, разбойник. Максим Максимыч даже Печорина не осуждает за Азамата. Он недоволен только из-за Бэлы: ее похищение может осложнить «мирные» отношения со старым князем, отцом Бэлы. Вот почему Максим Максимыч «надел эполеты, шпагу и пошел» к Печорину.
«Он лежал в первой комнате на постели... дверь во вторую комнату была заперта на замок, и ключа в замке не было...
Я начал кашлять и постукивать каблуками о порог, — только он притворялся, будто не слышит».
Бедный Максим Максимыч! Весь его опыт, и суровость, и все его мужество — для горцев. С горцами он может быть осторожен, хитер п тверд, потому что они для него — не люди. Перед Печориным он пасует, и Печорин знает это. Будь у пего другой начальник, Печорин, может быть, и не осмелился бы на такой рискованный шаг, как похищение черкешенки. Но Максим Максимыч с первой встречи поставил себя в положение приятеля, а не начальника: «...пожалуйста, зовите меня просто... приходите ко мне всегда в фуражке».
Теперь Максим Максимыч пытается восстановить служебную субординацию: «надел эполеты, шпагу» — но вместо резкого начальственного тона, на который он не способен, мягкий штабс-капитан «начал кашлять и постукивать каблуками» — кто же станет его слушаться?
«Господин прапорщик!.. Разве вы не видите, что я к вам пришел?» — спрашивает Максим Максимыч «как можно строже». Нисколько Печорина не пугает и но убеждает эта напускная строгость.
«Лх, здравствуйте, Максим Максимыч! Не хотите ли трубку? — отвечал он, не приподпимаяс ь» (разрядка моя,- //. Д.).
Разговор этот удивительно точно раскрывает психологию обоих. Максим Максимыч пытается сохранить дистанцию между начальником и подчиненным, поставит!. Печорина па место Печорин всему этому нисколько не поддается. Каждый говорит в своей стилистической манере, исключающей манеру другого. Вот реплика Максима Максимыча:
«— Господии прапорщик!.. Разве вы не видите, что я к вам пришел? — Извините! Я не Максим Максимыч: я штабс-капнтан.— Я все знаю.— Господин прапорщик, вы сделали проступок, за который и я могу отвечать...— Что за шутки? Пожалуйте вашу шпагу».
Выписанные отдельно, без ответов Печорина, слова эти кажутся достаточно суровыми. Но Печорин не верит в их напускную суровость. Не поднимаясь с кровати, он отвечает:
«— Лх, здравствуйте, Максим Максимыч! Не хотите ли трубку? — Все равно. Не хотите ли чаю? Если б вы знали, какая мучит меня забота! — Тем лучше: я не в духе рассказывать,— И полноте! что ж за беда? Ведь у нас давно все пополам.— Митька, шпагу!»
